— Знаете, Лу, эти таблетки очень бы вам помогли.
— С чего вы взяли, что я нуждаюсь в помощи? — Лу резко обернулся. — Видите ли, Гейб, вот вы заподозрили, что не нравитесь мне. Это вовсе не так.
Я не имею ничего против вас. Я занятой человек, и вы меня не очень заботите, но вот что мне в вас действительно неприятно, так это ваш снисходительный тон в некоторых случаях. Например, сейчас. Я в полном порядке, большое спасибо. Живу прекрасно. И омрачает мою жизнь в данный момент только лишь головная боль. Только она одна! Понятно?
Гейб лишь молча кивнул, и Лу, повернувшись к нему спиной, пошел к двери вторично.
— Такие, как вы, люди… — начал было Гейб.
— Такие, как я, это кто? — опять развернувшись к нему лицом, бросил Лу, и, с каждой фразой все больше повышая голос, он продолжал: — Это те, кто работает как черт? Кто старается обеспечить семью? Кто не просиживает штаны на тротуаре в ожидании милостыни? Такие, как я, кто помогает таким, как вы? Кто из кожи вон лезет, добывая вам работу, чтоб вам жилось получше?
Выслушай Лу до конца то, что собирался сказать Гейб, он бы понял, что тот не это имел в виду. Гейб говорил о людях, рвущихся вперед. О честолюбцах, думающих не столько о работе, сколько о награде, причитающейся за успешное выполнение этой работы. О тех, кто желает быть в числе первых по причинам не слишком высокого свойства и пользуется любыми средствами, чтобы добиться своего. Но быть в числе первых не лучше, чем в числе средних или же в числе последних. Ведь это всего лишь то или иное положение. Важнее то, что чувствует человек, в каком бы положении он ни был, а также то, почему он в нем оказался.
Гейб хотел объяснить Лу, что такие, как он, вечно косятся на того, кто рядом, глядят, что тот делает, сравнивают себя с ним, желая его превзойти, вырваться вперед. И самое главное, что Гейб хотел сказать Лу, это предостеречь его, потому что людям, подобным ему, вечно косящимся на тех, кто рядом, грозит опасность с треском налететь на что-нибудь крайне опасное, натолкнуться на нечто неожиданное. Насколько же чище и проще станет идти по жизни, если все мы перестанем глядеть по сторонам, а сосредоточимся на себе самом! Но подобное столкновение Лу пока что не грозит, об этом говорить рано, ибо в противном случае был бы испорчен сюжет и нарушена последовательность событий, которые еще только начали разворачиваться. Действительно, Лу еще многое предстоит.
Но выслушать все до конца Лу не пожелал. Он выскочил из подсобки, то есть из спальни Гейба, и, спеша назад по коридору, освещенному неверным светом флуоресцентной лампы, то ослепительным, то сумрачным, недоверчиво покачивал головой, вспоминая невероятное нахальство этого Гейба.