....
- Готово, товарищ капитан,- прошептал невысокий красноармеец-татарин, приподняв, чтобы петли не скрипнули, створку дверей, встроенных в ворота ангара. Держа в одной руке нож, с которого стекала кровь, в другой пистолет, я вошел в ангар. В открытые под потолком окна струился свет заходящего солнца, освещая помещение. За мной в дверь тихо проникали бойцы отделения, рассредоточиваясь по ангару и беря на прицел немцев. Около двери спиной к нам стоял немецкий солдат с карабином на плече. Обернуться на шум он не успел. Нож легко вошел под ребра, достав до сердца. Аккуратно положив часового на бетонный пол ангара, я осмотрелся. В дальнем углу стоял КВ-1, вокруг которого возились несколько ремонтников в замасленных комбинезонах. Танк был уже окрашен в серый немецкий камуфляж и громко урчал двигателем на холостых оборотах. Как раз один из ремонтников закончил рисовать крест, убирая трафарет, но не КВ приковал мой взгляд, а тридцатьчетверка, стоящая в углу. Но что это была за тридцатьчетверка! На танке виднелась высокая радиоантенна, стояла командирская башенка, и на боку был приварен ящик для инструментов. На КВ было так же. И это еще не зная, что немцы сделали внутри. Не сводя с танка изучающего взгляда, я направился к ремонтникам, контролируя их боковым взглядом. Первым меня заметил ремонтник исхудавшего и изнуренного вида, в замаранном комбинезоне. Увидев его расширенные, изумленные глаза я поворотом головы велел ему уйти с дороги, и только подойдя ближе, разглядел у него под комбинезоном командирскую гимнастерку с знаками различия военинженера 1-го ранга с тремя эмалевыми прямоугольниками в петлицах. Молча кивнув головой, подполковник отошел в сторону, прихватив с собой еще одного ремонтника. На шевеление по ангару обернулся немец со знаками различия оберлейтенанта, с привлекающим внимания огромным носом. Я даже отвлекся от созерцания тридцатьчетверки, чтобы поизумляться величиной шнобеля немца. Взвыв дизелем, КВ смолк. Из люка механика водителя появилась голова еще одного немца. Опередив оберлейтенанта, уже открывающего рот, чтобы поднять тревогу, я громко, в ушах до сих пор звенело от шума двигателя, сказал:
- Внимание! Никому не двигаться! Вы захвачены солдатами Красной Армии. Попытки нападения или другие способы помешать нам, расцениваются как способ самоубийства при использовании моих бойцов. Всем отойти в этот угол и построится в шеренгу.
Ремонтники в изумлении разглядывали меня. До сих пор одетого в мундир лейтенанта Вермахта, со стороны я смотрелся наверное странно. В форме офицера Вермахта, с ножом в руке, с до сих пор капающей с него кровью и пистолетом в опущенной руке. Следуя взмаху моей руки, ремонтники двинулись к указанному углу. По моему приказу трое бойцов побежали к танкам. Через минуту осмотрев технику доложили, что все чисто - в танках пусто. Невозмутимо ожидая, пока бойцы проверят технику, я разглядывал двух ремонтников, одетых в наши гимнастерки. Взмахом руки, остановив подполковника, попытавшегося подойти ко мне, я после доклада бойцов повернулся к немцам: