— Вот он тебе и помог. У наших кентов покойных остались матери и сестры, их поддержать надо.
— Сколько? — более уверенно спросил Зельдин, почувствовав, что дело входит в привычное для него русло.
— Сто кусков.
— Нет… откуда… такие деньги…
Жадность пересилила страх.
— А ты знаешь, Зельдин, что именно жадность губит фраеров? Пошли в коридор, откроешь третью ковку и из сейфа достанешь лаве.
— Откуда вы знаете?
— Мы о тебе все знаем. Пошли.
Дрожащими руками Зельдин открыл секретку, вынул из кармана ключ, отпер сейф. Мишка оттолкнул его, взял четыре пачки.
— Можешь закрывать. Остальное нам брать западло. Сколько правило назначило, столько и взял. И помни, деляга, если кому скажешь, что я у тебя был, мы сначала все здесь заберем, потом на даче, и твою соску из «Метрополя» побеспокоим.
По лицу Зельдина Мишка понял, что попал в цвет. Совсем поплыл цеховик, совсем.
— Да я… я ничего…
— Будешь голосом определять, мы тебе сердце вырежем. Все понял?
— Да, — уже тверже сказал Зельдин, — а вы еще придете?
— Нет. Наше слово твердое. Штраф с тебя получили, а дальше разбежались. Никто не придет. Живи.
Уходя, Мишка оборвал телефонный провод.
Наган он положил в условленное место и вышел на улицу.
Зельдин смотрел из окна, как уверенно уходит грабитель. И если еще минуту назад он думал позвонить Ястребу, то увидев, как спокойно, словно хозяин, шел к стадиону «Динамо» этот страшный человек, понял, что звонить никуда не надо. Потеря ста тысяч для него, конечно, была ощутимой, но не трагичной.
Нужно немедленно перепрятать ценности и деньги. А убивать его никто не будет, если он забудет этот вечер.
Махаон не волновался, сдаст его Ястребу цеховик или нет. Война объявлена не им. Ястреб сам напал на них с Жориком. Он нарушил уговор, поступился словом, пролил кровь. Он сам поставил себя вне закона. Конечно, на правиле многие держали за него мазу. Те, кто нынче с властью повязаны. Ястреб с его непонятными хозяевами много им пользы мог принести. Поэтому кодла и Федору угрожала. Но Мишка этому не верил. Нет в уголовном мире Союза человека, который поднимет руку на такого авторитета, как Федор.
Без приключений доехал до Салтыковки, сел в автобус, вышел на знакомой остановке. И снова почувствовал этот запах. Травы, деревьев, цветов. Это был запах счастья, вернувшегося к Мишке. Но, пройдя по тропинке метров сто, он почувствовал, что откуда-то несет гарью. И чем ближе он подходил к даче Федора, тем резче и противнее становился этот запах. И шум он услышал, и крики. Из-за поворота показались толпа, пожарные машины, сгоревший дом.