«..И еще одна проблема. В руководстве секретными мероприятиями по приведению войск в боевую готовность должна была быть задействована уйма военного и бюрократического народа, в т. ч. множество людей, которые владели «всем вопросом», а не отдельными аспектами. Так почему хотя бы за 55 лет после смерти Сталина никто из них не проговорился, и реальность приходится реконструировать?..»
При проведении мероприятий по приведению войск в определенную степень боевой готовности каждая структура, что в армии, что «на гражданке», знает только то, что ей предписано и положено, и выполняет именно это. Такой порядок вещей много раз описывался в мемуарной литературе о последних предвоенных днях. Надо только, читая подобные мемуары, обратить на это внимание. Например, то же «доукомплектование» частей западных округов личным составом (а это самое важное в приведении в повышенную и полную боевую готовность) в мае-июне 1941 года проходило под видом учебных сборов и учений с приписанными резервистами. Рутина ежегодная… Другое дело, что призыв резервистов происходит обычно от силы на месяц. Но ведь можно и задержать призванных на недельку-другую, можно немного отложить и увольнение отслуживших срочников… Что на самом деле и делалось.
Рассказывают «байку» о том, что как-то раз в 1980 годах такими «сборами» даже решили одну внешнеполитическую проблему. Якобы году в 1982, в мае, президент США Р. Рейган не захотел принять нашего министра иностранных дел А.А. Громыко. Тогда в СССР объявили о проведении учений в центральных (не приграничных) округах, с привлечением «приписников», а недалеко от побережья США «невзначай» всплыли пара АПЛ. После этих «невинных телодвижений» Советского Союза президент США тут же пригласил к себе министра иностранных дел СССР, и проблема с США исчезла «сама собой». Эта байка может послужить иллюстрацией к вопросу о «боевых готовностях» и о том, что значит в мировой политике объявление в армии такой крупной страны, как СССР, Директивы (приказа) о приведении нескольких округов в состояние хотя бы «повышенной боевой готовности».
Тех, кто «владел всем вопросом», на деле было не так уж много: сам Сталин, два-три человека в Политбюро, курирующие армию (тот же Молотов как МинИнДел мог и не посвящаться во все детали), да некоторые военные — Жуков и Тимошенко. Опять же командующие округов и их заместители все знали и понимали. Но после смерти Сталина эти же люди, начавшие смену сталинского курса в политике и экономике, оболгавшие Сталина, заявившие, что Сталин войну «проспал», уже никак не могли говорить правду о том, что было на самом деле, иначе их самих можно было бы привлечь к суду.