Сейчас молодого мужчину одолевала одна мысль. Как вырвать Терранс из рук чудовища, являющегося ее мужем?
Кроме того, ей еще не было известно всей правды о нем самом. Это и удерживало Дункана от более решительных действий. Вдруг Терранс, измученная постоянной ложью мужа, и ему может не простить подобного поведения. Именно страх потерять ее останавливал его от того, чтобы открыться перед ней.
Сара Баррет изучающе смотрела на сидящего перед ней человека. Его ничем не примечательная внешность была как раз такой, какой и должен обладать частный детектив, в ее понимании. Рослые красавчики в идеально подогнанных по фигуре костюмах, слепящие с телеэкранов белозубыми улыбками, меньше всего подходили для работы, какую Гилгуд поручил ему.
Как предварительно объяснил Пирс, от нее требовалось ввести детектива в курс дела, сообщив необходимую информацию. Будучи долгое время приятельницей Терранс, она знала обо всех ее каждодневных передвижениях.
И вот сейчас, после того как невзрачный мужчина подробнейшим образом записал все сказанное, Сара решила, что немного инициативы, проявленной ею, не повредит. Она улыбнулась детективу так душевно, как будто тот являлся ее ближайшим приятелем, и произнесла:
— Я буду весьма признательна, если все фотографии, которые вам удастся сделать, вы покажете сначала мне.
Свои слова она подкрепила несколькими купюрами весьма солидного достоинства. Детектив взял их, обещая сделать все от него зависящее, и скрылся за дверью.
Как только Сара осталась одна, с ее лица мгновенно исчезло милое выражение. Сощурив глазки, она устремила взгляд в пространство и прошептала:
— Мне будет приятно затянуть петлю на твоей шее, Терранс Гилгуд, и ничто не сможет помешать моим планам.
Дункан издал протяжный стон удовольствия. Терранс, обвив бедра возлюбленного ногами, то тянулась к нему, то ускользала, еще больше распаляя его…
Они встретились в пляжном бунгало сразу же, как только ей удалось найти подходящий предлог, чтобы объяснить свое отсутствие Пирсу. На этот раз в качестве прикрытия был избран массажист. Терранс верила в то, что Ральф не выдаст ее ни при каких условиях.
Сейчас, призывно постанывая в объятиях любимого, она сминала простыни в порыве страсти. Его тело, магический мужской запах сводили ее с ума.
— О, мой Ромео! Возьми меня всю, испей до капли! Я хочу этого! Хочу раствориться в твоей нежности!
Дункан, словно восторженный юнец, внимал ее мольбам. Слова возлюбленной звучали для него песнью сирены, уводящей в волшебную страну. Лаская губами упругие груди, он забывал обо всем на свете, выпадал из реальности, не имея другой цели, нежели следовать желаниям Терранс.