Однажды Георгия вызвал к себе директор бара. Ему совсем не хотелось идти, тем более что он знал, о чем пойдет речь. Еще до встречи с Региной Георгий спал с его дочерью. Она была по уши влюблена в него и вбила себе в голову, что он должен на ней жениться. Папаша ничего не имел против. Он был влиятельный человек в своих кругах и, по сведениям Георгия, имел значительные финансовые интересы в подпольном бизнесе. До того как в его жизнь нежданно-негаданно ворвалась Регина, Георгий не без интереса обдумывал этот вариант, но теперь ему и помыслить об этом было противно.
— Надеюсь, тебе не надо объяснять, зачем ты здесь, — сухо проговорил директор. Глаз за дымчатыми стеклами очков, как всегда, не было видно. — Юлиана совсем извелась. Любит тебя, прощелыгу, сам не знаю за что. Она сегодня зайдет к тебе после работы, и ты будешь с ней ласков, понял? Сделаешь все, что она захочет. Иди!
Георгий вздрогнул, будто ему дали пощечину. Перед глазами заплясали огненные искры.
— Я не могу! — почти выкрикнул он. — Я…
— Что касается твоей итальянской сучки, то это дело конченое. С сегодняшнего дня. Иначе сам знаешь, что будет. Не первый день живешь на этом свете. А теперь иди и не докучай мне больше.
Георгий не помнил, как доплелся до бара, как дотянул до закрытия. Была уже глубокая ночь, а он все сидел безвольно за стойкой не в силах пошевелиться. Он знал, что Регина ждет его, что он должен быть сейчас с ней. Должен, хочет и… не может. Мир рушился вокруг него.
Резко хлопнула дверь. Он с трудом поднял голову. Юлиана шла к нему между столиками, покачивая бедрами. Цокот ее каблучков эхом отдавался в пустом зале. Короткое красное платье скорее обнажало, чем скрывало то, что было под ним. Она, не отрываясь, смотрела на него широко расставленными темными глазами, и он вдруг почувствовал себя кроликом, к которому приближается змея.
Юлиана неловко взгромоздилась на вертящийся стульчик и, опершись локтями на стойку, хрипло проговорила:
— Налей мне, бармен. Чего-нибудь покрепче.
Георгий понял, что она пьяна. Ему даже стало немного жаль ее.
— Что прикажете, госпожа?
— Вот это верно. Я твоя госпожа. И приказывать теперь буду я. Джина. И себе налей.
Он быстро наполнил бокалы и протянул ей один. Она чокнулась с ним. Подняла бокал и посмотрела на свет.
— Сверкающий мир. Выпьем, золотой мальчик, за наш сверкающий мир.
— Юлиана, послушай!
Она потянулась к нему через стойку. Ее пальцы с длинными ярко-красными ногтями вцепились в его рубашку. Она притянула его к себе. Алые накрашенные губы зашептали прямо ему в лицо: