— Чем сильнее бьется мотылек, тем ближе он к огню, — шепнул он.
— Вы не имеете права… так вести себя.
— Я причинил вам боль?
— Вы меня пугаете.
— Разве вас никогда не обнимал мужчина?
— Вы… вы смеетесь надо мной! Как вы смеете? Можно подумать, я не имею права отказаться от вашего приглашения. Что, вам никогда раньше не отказывали?
— Конечно, я не так самонадеян, чтобы считать себя неотразимым, но мне кажется, что вы живете в иллюзорном мире романов мадам Нойс. Если вы сейчас не вырветесь из него, жизнь пройдет мимо, а вы будете уже не в состоянии спастись от женщины, которая думает только о себе.
— Может быть. — Ее голос задрожал. — Но откуда вы так много обо мне знаете? Я впервые увидела вас совсем недавно. Вы даже никогда не ужинаете в отеле.
— Я остановился в этом отеле, потому что он расположен неподалеку от виллы моей кузины. Обычно я ужинаю с Рэчел и ее маленьким сыном, иногда хожу в «Персидский дом» или казино.
— И там вы видели Милдред!
— Да, верно. И слышал об очаровательной девушке, которую она приковала к пишущей машинке.
— Она никогда не говорила мне о вас, сеньор.
— Рискую заметить, Милдред Нойс считает вас скорее прислугой, чем человеком, с которым можно поболтать по душам.
Жанна закусила губу. Сказано жестоко, но на самом деле так оно и было: она всего-навсего машинистка и девочка на побегушках. Временами ей так одиноко, что она сама себе напевает выученные в сиротском доме песенки, перепечатывая страницу за страницей опостылевшие романы, события которых не имеют с жизнью ничего общего.
— Не согласны, мисс Смит?
— О, так вы знаете мое имя?
— Намекаете, что хотели бы знать и мое?
— Не против.
— Я вызываю у вас любопытство. Не правда ли? — Его зубы на фоне смуглой кожи казались ослепительно белыми. — Не пытайтесь это отрицать. Голубые глаза не умеют лгать, они как небо.
— Мне кажется, что небо более таинственно и изменчиво, чем… угольная шахта. — Жанна улыбнулась — его глаза были темны, как уголь. — Мужчины ведь всегда стремятся пробраться в глубину?
— Мужчины стремятся к звездам, но дело не в этом. — Он убрал руку с ее плеча и церемонно поклонился.
— Рауль Цезарь де Романос-бей. Моя бабушка Ямила — правительница мавританской провинции Эль-Амара. — Его глаза вспыхнули. — Пожалуй, вы не зря меня опасаетесь. В моих жилах течет кровь суровых предков, а для них женщина была не более чем гранатовый плод, который можно сорвать с ближайшего дерева. Кстати, наше имение называется «Дом гранатовых деревьев».
С первого взгляда Жанна почувствовала в этом человеке что-то необычное. Теперь она поняла почему. В его жилах течет кровь мавританской принцессы. Он горд, высокомерен и требователен, как истинный сын терракотовой пустыни. «Рауль… Рауль…» — рыдала тогда красивая женщина, и Жанна с самого начала поняла, что этот человек равнодушен к женским слезам, но не равнодушен к женским поцелуям.