Сдохни, а работай.
Вспышка эмоций отбушевала… Вадим мог позволить себе такое только раз в сутки. Днем нельзя. Днем надо было работать. Ночью он должен спать. Должен, потому что правителю нужна ясная голова. А свой груз вины, это неотвязное, горькое, безвыходное… запихни куда хочешь и не позволяй мешать тебе работать. Его не замолишь. Не зальешь. И не разделишь ни с кем. Это как лава внутри, она кипит и жжет, жжет… Не-вы-но-си-мо. Терпи…
— Вадим.
Леш? Тут? Первый раз за этот месяц… Леш…
Он медленно обернулся.
Смотреть в глаза младшему было тяжело. Лешка не бросил ни слова упрека, не поминал прошлое ни словом, ни делом. Но легче от этого не было. Служба слежения и прочие службы, хоть и почищенные, по-прежнему работали, и Вадим знал все обо всех членах совета.
Алексей Сокол работал на пределе сил. Служба пропаганды и Служба прогнозов, реорганизованные и пополненные за счет сопротивленцев, трудились только по его заданиям. Дим почти не вмешивался в их работу, только чуть подвинтил снабжение. Задача у них была сложнейшая: в кратчайшие сроки переориентировать общественное мнение, причем так, чтобы основные идеи не противоречили официальному курсу. То, что ни на одном континенте пока не вспыхнуло крупных бунтов — частично их заслуга. Казалось, что между Повелителем и его официально признанным братом больше нет никаких барьеров — Леш не колол Вадима «величеством» свыше необходимого, наладил отношения между ним и Лигой, что было куда как непросто…
Словом, проблем, на первый взгляд, не было. Но все-таки…
Леш работал как одержимый, порой сутками, мотался по миру, лично беседуя, проверяя, внедряя какие-то наработки. Поседел за считанные дни, похудел. Вчера Служба наблюдения донесла, что Сокол уже несколько раз появлялся в Теневом зале — комнате, где погибла Огнева — и сжигал там цветок. Красную бархатную розу.
Он словно выгорал изнутри, и Дим не знал, что надо сделать, чтобы это остановить. Подойти, поговорить? Но что сейчас можно сказать? И вот сам пришел…
— Дим.
— Что? Ты садись…
— Сейчас… — Леш как-то отстраненно огляделся, точно в первый раз видел зал совещаний.
— Велеть принести что-нибудь?
Вид какой измотанный… Может, хоть поест? Но Леш посмотрел странно, сразу отвел глаза, и Вадим запоздало подумал, что вопрос прозвучал слишком по-повелительски. Велеть… Сноб.
— Нет. Хотя да. Только не сейчас. Дим, слушай… Ты меня прости.
— Что?!
— Прости, — устало повторил Леш.
— Ты о чем?
— Я должен был… все сделать иначе. По-другому. Должен был быть… рядом. А я не смог. Оставил тебя наедине с этим. С этой тяжестью.