Тайны Истон-Холла (Тейлор) - страница 157

— А-а, та самая красавица вдовушка, что чахнет в обществе своей Синей Бороды. Слышал, слышал.

— Ну и как ты думаешь, какую игру ведет Крэбб?

— Крэбб? — Приятель Джона Карстайрса улыбнулся так, как умеют только законники: вкрадчиво и неопределенно. — Крэбб, мой мальчик, — самый уважаемый старый юрист из тех, кто когда-либо надевал парик или получал задания от вельмож. Правда, до меня доходили слухи — учти, слухи, — что раз или два он едва не пересек черту. Впрочем, тут мне лучше умолкнуть.

— А вот как раз и нет, — невнятно пробормотал Джон Карстайрс, которому очень хотелось услышать о куче самых разных вещей.

Но приятель уже отошел, и вскоре клуб наполнился людьми и воздух сделался синим от табачного дыма. Джон Карстайрс оказался за ломберным столиком с тремя-четырьмя игроками, чьей компании он вообще-то обычно избегал. Но за невозмутимым видом, демонстрируемым партнерам по висту, кипели страсти. «Если вопрос о том, какую игру ведет мистер Крэбб, это не демонстрация решимости, — спрашивал он себя, — то что же?»

21 ноября 1865 г.

Зима наступила рано. Пошли в рост остролисты и все такое прочее; люди говорят, это является верным знаком. Гуляя сегодня по дорожкам, я увидел сорокопута, клюющего дохлую мышь, которую он затащил на верхнюю жердь забора. Человек я, мне кажется, не суеверный, но эта картина — пустынное место, настойчивые, монотонные удары птичьего клюва — наполнила меня каким-то потусторонним ужасом.

22 ноября 1865 г.

Вечера мрачные и угрюмые, туман низко висит над серыми полями. Письмо от Маргессона, он недавно женился и наслаждается жизнью в Девоншире. Как же я завидую его удаче! Он пишет, что «супружеская любовь — это высшее из земных наслаждений, даруемых нам Богом». Вот бы мне его испытать — ведь последние два года я живу здесь едва ли не в полном одиночестве. Отправил ответное письмо Маргессону, пожелал ему счастья.

25 ноября 1865 г.

Как ни странно, записка от Дикси — приглашает меня зайти. За последний год он сильно изменился, сник как-то, поседел. На вопрос, отчего я не видел его в церкви, ответил уклончиво. Выпив по бокалу мадеры, мы уселись у него в кабинете: любопытное место, ясно свидетельствующее о научных интересах хозяина. В какой-то момент, указав на жабу с конечностями, пришпиленными к анатомическому столику, и рассеченным тельцем, он спросил, верю ли я, будто животные наделены чувствами. Я ответил, что животные воспринимают мир почти так же, как и мы, но только не в такой мере. Бык, например, может оплакивать утрату хозяина, но горе его не похоже на наше, человеческое. В доме пустынно и мрачно, дорожки неровные, заросшие, за окном завывает ветер.