Однажды он проснулся с ощущением сильнейшего беспокойства. Раньше он точно знал день, когда ребята ушли. Сегодня выяснилось, что забыл, сколько времени прошло как он остался в одиночестве. Семь, восемь дней? Никак не вспоминалось. Он решил делать зарубки на дверном косяке. Вынув нож из чехла, он вырезал сначала семь отметин, затем, подумав, добавил еще одну. Покончив с этим делом, сел и полюбовался на свою работу — зарубки получились глубокие и ровные, — но тут его вновь охватили сомнения. Все же не восемь, а семь дней прошло. Ну что ж, завтра он не будет делать зарубку, не забыть бы только. Вернув нож на место, в кожаный чехол, он встал на пороге и выглянул наружу, закрывая кроны деревьев, падал снег. На нем появились следы, которых вчера не видел, но будучи в этих краях новичком, он не мог бы сказать, какой именно зверь их оставил. Не пройтись ли по лесу с ружьем, подумал он, может, свежего мяса удастся добыть. Судя по цвету неба, снегопад должен усилиться, к тому же он чувствовал какую-то вялость. Пожалуй, лучше, сказал он себе, посидеть у огня, почитать да подумать, может, под это чтение и эти мысли он услышит скрип полозьев в высохшем русле и ребята наконец вернутся.
Полчаса он поработал топором, нарубив столько дров, что штабель поднялся почти под самый верх навеса, а затем сел у огня, листая сестрину книгу в подарочном издании и том стихов Теннисона. Стихи, не производившие на него ранее сильного впечатления, на сей раз показались на удивление прекрасными. Некоторые он прочитал два или три раза, печально вспоминая при этом человека, подарившего ему книгу. Ему подумалось, что забавно было бы продекламировать их, как некогда в школе, у парты, напротив учителя, наблюдавшего за ним со своего места. И он действительно прочитал вслух несколько строк, не отрывая глаз от огня и видя в языках пламени классную комнату и лица ребят, огромное окно и расстилающийся за ним луг. И тут же рядом отчетливо нарисовалось еще одно лицо — женщины, подарившей ему эту книгу. Но в тишине, обволакивающей все вокруг, его голос звучал слишком слабо и жалобно, и, прочитав еще две-три строки, он смущенно умолк и подбросил дров в огонь. Тянулся день, а он все сидел и сидел у огня, то предаваясь печальным мыслям, то погружаясь в полудрему, пока наконец не наступила темнота. Разворачивая одеяло и готовясь ко сну, он говорил себе, что ожидания его не оправдались, что-то должно было произойти, но так и не произошло. Ребята не вернулись! Ну ладно, вернутся завтра. Было слышно, как снаружи воет ветер.