В основном, были это богатые иностранцы, которых случайным ветром занесло на пляжи самого популярного курорта балтийского побережья - Зопота. Было, также, несколько крупных чиновников, два банкира из Варшавы и много другой околовсяческой "шушеры", которая любит поучить свой народ "правильной жизни", с глубоким чувством собственного превосходства потыкать оный народ мордой в дерьмо, оставленное "лучшими" представителями подопечного народа, не имеющими, как обычно, с данным народом никаких общих черт, кроме совместного проживания на одной территории. Но кто обращает внимание на такие мелочи, как чужеродное происхождение элиты, при "беспристрастном" анализе действий "этих славянских мерзавцев", которых по какому-то недоразумению "обозвали" народом.
Так уж вышло, что, пока топливо торопливо перекидывали в трюмах пассажирского лайнера, старые "хозяева жизни" успели отдать команду на немедленное бегство. Выбравшись на верхнюю палубу, команда бывшего углевоза обнаружила вокруг бортов только бескрайную гладь моря, да твёрдую уверенность, что увидят родной дом они очень нескоро.
Так и оказалось!
По прибытии на берега туманного Альбиона всех граждан бывшей Польши немедленно зачислили в активные деятели сопротивления германской оккупации и мобилизовали в уже несуществующую польскую армию. Бывших моряков отправили на пополнение немногочисленного польского флота, состоявшего из нескольких миноносцев и двух подводных лодок, по счастливой случайности оказавшихся в море во время начала войны. Недолго думая англичане отправили в военный флот польской республики и пассажирский пароход, на котором удалось выбраться из безумной Европы немногочисленным остаткам польской элиты. Впрочем, выкормыши Варшавы довольно быстро сумели откреститься от сомнительной чести "сложить голову в борьбе с общим врагом", оставив эту "почётную обязанность" ненавидимому простонародному быдлу.
С тех самых пор команда бывшего углевоза носила нарукавные нашивки и пыталась запомнить воинские команды несуществующего флота Ржечи Посполитой.
Часовой каким-то шестым чувством предвосхитил появление разводящего со сменой, вскочил со снарядного ящика, оставленного на этом месте его сослуживцами, вытянулся вверх осознавая, что только строгое соблюдение дурацких воинских уставов позволит ему отдохнуть в оставшиеся четыре часа.
Зденек отвернулся от моряков, пришедших сменить своего товарища. Избавить его от проклятой "морской болезни" они не смогут. Так чего отвлекаться от созерцания многочисленных сучков деревянной стенки, мерцающей перед его глазами уже более восьми часов. С тех пор, как начался этот проклятый шторм. Всё же, Зденеку удалось выработать в себе устойчивость, хотя бы к самым простым штормам, но начавшееся вчера волнение океанской воды предвосхищало всё, что он мог себе представить, на основе своего недолгого опыта знакомства с коварной морской пучиной. Пришлось, вначале, терпеливо сдерживать рвотные порывы в кубрике. А потом, когда ситуация стала совершенно неконтролируемой, выбраться наружу, знакомясь с плотницким узором потайной стенки. И издевательскими взглядами моряков, несущими службу около этого орудия.