— Ну, и что дальше? — скептически поинтересовался Иван. — Зачем ты это сделала? Он теперь только разозлиться.
— А можно подумать до сих пор он был добр как мама.
— По крайней мере, мы ещё живы, а вот после твоего выпада это могут быстро исправить.
— Извини, нервы не выдержали. Он так нагло на меня пялился, что я не удержалась.
— А зачем ты мне это говоришь, ты вон ему это объясни.
— Не надо мне ничего объяснять, — голос лешего был на много тише и тоньше. — Ну и стерву же ты себе в жёны взял, да ещё и гулящую.
— Сам знаю, потому к тебе и припёрся, думал, поможешь чем, — отозвался Иван.
— А чем я тут помочь-то могу? — удивился леший. — Разве что её труп в лесу закопать.
— Ты ж колдун, говорят, вот и колдонул бы чего-нибудь, что бы девка тише воды ниже травы стала.
— Э нет, парень. Тут как говориться, видели очи что брали, а теперь пусть хоть повылазеють. Но я тебя успокою: недолго тебе, рогатенький, горе мыкать осталось.
Раздался свист, а после сильный стук. Никифор разочарованно тряхнул головой.
— Вот и дружок мой пожаловал, — быстро выговорил он и ушёл.
Иван попытался высвободить руки, но снова ничего не вышло. Он глянул на Машу, которая лежала на полу неподвижно и тихо.
— Маш, ты там жива? — срывающимся от волнения голосом спросил Иван.
— Да жива, жива, — проворчала девушка, — только мне кажется это ненадолго.
— Может, попытайся высвободиться, он, наверное, подумал, что ты хрупкая барышня и связал тебя не так сильно.
— Ага, счаз. Особенно после того как я сопротивлялась, когда нас упаковывали. Не говори ерунды Ваня, если бы я могла освободиться, то сделала бы это давно, а так зачем силы тратить на пустую возню. Лучше я силёнок поднасоберу к заключительному действию, глядишь пригодиться.
Машин монолог прервал удивлённо-восторженный свист, пленники обернулись в поисках свистуна и увидели, что в их темницу вернулся Никифор и с ним его гость. Выглядел дружок лешего несколько нескладно и чудаковато. Был он весьма худ, если не сказать, тощ и длинен, черты лица были грубы и словно вырублены нерадивым мастером, длинный нос нависал над тонкими губами, поэтому нежданный посетитель был очень похож на злого постаревшего Буратино. Особенно несуразно выглядела его одежда, потому что поверх кафтана он был замотан на подобии римской тоги в рыболовную сеть.
— Вот они, голубчики, — леший довольно махнул рукой в сторону своих узников.
Его товарищ окинул пленников взглядом и задержался на Маше.
— А она ничего.
— Сноровиста больно, — зло отозвался Никифор.
— Ничего и не таких обламывали, — сказал незнакомец и жадно потёр руки, — ты же знаешь, я люблю погорячее.