— Что будем делать, Ольга? Рано или поздно меня поймают и упекут в тюрьму до скончания века. Даже еврейская община на стороне властей. Кроме тебя, у меня никого нет.
— Что-нибудь придумаем, — отвечает Ольга, гладя его по щеке. — Утрясется как-нибудь. Из любой ситуации есть выход.
Она сама не верит своим словам. Исидор кладет руку ей на бедро и прижимается к ней всем телом.
— Прекрати, не то затолкаю обратно в шкаф.
— Прости глупого, — Исидор отодвигается, но холодной как лед руки с ее бедра не убирает.
— Я должна знать, — говорит Ольга. — Он правда был анархистом? Твоих рук дело?
— Господи, Ольга, кончай ты со своими вопросами. Я знаю не больше тебя. Лазарь мог озлобиться, как и мы все. Вряд ли он мечтал всю жизнь упаковывать яйца!
— Тогда чего он хотел?
— Он хотел писать. Хотел встречаться с девушками, развлекаться. Хотел нравиться другим. Хотел быть таким, как все. Хотел купить тебе новые туфли. Я, правда, советовал ему купить тебе шляпку.
— Шляпку?
— Мне нравится, когда девушки носят шляпки.
— Ты полный идиот, Исидор.
Они оба слышат шорох в стене — это крысы. «Хорошо бы они сожрали на завтрак полицьянта, — думает Ольга.
— Меня убивает, — говорит Ольга, — что я не понимаю, зачем он отправился к Шиппи. В газетах написали, будто у него нашли нож и пистолет. В детстве я защищала его от мальчишек; он даже палку не решался взять, чтобы от них отбиваться. Откуда у него взялись нож и пистолет? Ты ему дал?
— Ничего подобного! Ольга, они врут. Шиппи убил его просто потому, что он к нему пришел. Теперь они примутся арестовывать тех, кто им не нравится. Будут избавляться от всякой, по их мнению, шушеры. А те, кого они не тронут, будут им благодарны и с признательностью валяться у них в ногах.
— Когда вы ходили на лекции, на эти сборища, вы общались с настоящими анархистами? Они с вами разговаривали?
— Кого ты называешь настоящими анархистами? Богатые пьют нашу кровь. Полицьянт вошел сюда и рылся в твоих вещах, словно они ему принадлежат. Они умеют с нами разговаривать только с позиции силы. Люди раздражены. Теперь каждый анархист.
— Я — не анархистка. Люди, которые работают, не успевают злиться. У нормальных людей нет времени, чтобы стать анархистами.
— Я тоже не так давно был нормальным человеком. Не моя вина, что меня уволили. Не крал я никаких яиц. Они мне не нужны. Хеллер наврал про меня Эйхгрину. Я работал не хуже других, но разве это работа? Тупой унизительный труд! Почему я должен всю жизнь этим заниматься и еще радоваться?!
— Кто все эти люди? Я знакома с кем-нибудь из анархистов? Мистер Эйхгрин — анархист? А Каплан?