-- Ну почему же... Вам не доверял не только один Кальцев.
-- А кто еще?
-- Тебе так важно этот знать?
-- Скорее интересно. Конечно не со всеми я в десна целовался, но врагов точно не заимел. И вдруг такое... -- я скорчил гримасу отвращения. Подобное отношение к моей персоне казалось тупостью и нелепостью.
-- Не думаю, что мнение Кальцева и Скубы касается тебя лично, -- Нестеров отрицательно покачал головой. -- Вы ведь и знакомы-то были едва-едва. Скорее они рассматривали чисто гипотетическую возможность мести с вашей стороны. Подстраховывались, не хотели ошибиться.
Скуба... Скуба... Скуба... -- повторил я про себя слегка подзабытую фамилию. Как-то эта темная личность выпала из поля моего зрения. Столько всего приключилось, что думать об одноглазом прототипе Главного не было времени. А может зря? Кто он такой этот лесник? Зачем притащился в Одинцово? При нашей встрече у меня мелькнула мысль, что он агитатор... ну, или если хотите, вербовщик. Что его послали хозяева "Плавучего острова". Так ли это на самом деле? И так ли хорошо и безопасно на Балтике, как он рассказывал? Я почесал затылок. Надо будет грузонуть данной темой одного знакомого подполковника ФСБ. Это его специальность, пусть пораскинет мозгами.
Только я подумал о Лешем, как тут же приметил его мощную широкоплечую фигуру. Загребельный шагнул на стену номер шесть через основательно расширенную балконную дверь третьего этажа жилого дома. Эта двенадцатиэтажка как и семь других окрестных домов входила в состав периметра. Здание являлось крайней угловой точкой огромного прямоугольника оборонительных сооружений и смотрело на юго-восток, прямо на кольцевую развязку Можайское шоссе -- улица маршала Неделина. Важнейшее стратегическое направление. Именно с этой стороны и была предпринята последняя, пожалуй, самая опасная атака на поселок. Не удивительно, что Леший решил посетить оборудованный на крыше наблюдательный пункт и оттуда как следует осмотреться.
Вволю налюбовавшись окрестностями, он наконец спустился на стену. Направляясь к нам, Андрюха еще раз глянул на город, правда, в отличие от меня, в его взгляде не было ни проблеска лирики, один пристальный, выверенный и взвешенный практицизм. Им же оказались наполнены и слова подполковника:
-- С этой стороны все чисто.
-- А что с севера? -- в голосе Нестерова звучали тревога и неуверенность.
-- Мы прошли до улицы Жукова, кентавров нет. Ушли.
-- Но они в любой момент могут вернуться, -- продолжал сомневаться милиционер.
-- Майор, нам нужен этот БТР, -- жестко и требовательно произнес Леший.