Мое сознание металось в поисках выхода, но под рукой не было ничего — ни оружия, ни книги. Вообще ничего.
— Я еще не решил, — самодовольным тоном продолжал Дэррмо-Какер, — упадете вы в лифтовую шахту или окажетесь жертвой несчастного случая с каким-нибудь прибором. Что вы предпочитаете?
И усмехнулся, жестоко и страшно. Я промолчала. Мне просто нечего было сказать.
— Боюсь, девочка моя, — сказал Дэррмо-Какер, когда они направились к двери, забрав с собой мой Путеводитель, — придется вам провести в гостях у корпорации всю оставшуюся жизнь. Но это будет не так уж и плохо. Мы действительно восстановим вашего мужа. Конечно, вы никогда с ним не встретитесь, но он будет жив, пока вы сотрудничаете с нами, а сотрудничать вы будете, сами понимаете.
Я гневно посмотрела на братцев-засранцев.
— Пока дышу, помогать вам не стану.
Дэррмо-Какер моргнул.
— Станете, станете, Нонетот. Если не ради Лондэна, так ради вашего ребенка. Да-да, нам об этом известно. И не утруждайте себя поиском книг в надежде провернуть свой трюк с исчезновением — мы позаботились, чтоб их тут не осталось!
Он снова улыбнулся и вышел из подвала. Дверь захлопнулась, ее грохот отозвался у меня в груди дрожью. Я села на стул, уронила голову на руки и заплакала от отчаяния, злости — и безысходности.
Спасение Четверг из темницы «Голиафа», блестяще осуществленное мисс Хэвишем, окутано многочисленными легендами. Никто прежде не только не пытался совершить ничего подобного, но даже и не думал, что такое возможно. Подвиг прославил обеих. Хэвишем в восьмой раз появилась на первой странице беллетрицейской профессиональной газеты «Подвижная литера», а Четверг — в первый. Это упрочило их дружбу. В анналах беллетриции имеются такие прославленные примеры сотрудничества, как Беовульф и Снид,[56] Фальстаф и Ухти-Тухти,[57] Вольтер и Фларк. Но в тот вечер возник союз Хэвишем и Нонетот, самый знаменитый, какой только знала беллетриция…
ЕДИНСТВЕННЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ УОРРИНГТОНСКИХ КОТОВ.
Беллетрицейские дневники
Самым тяжким испытанием во время моего заключения в подвалах двенадцатого подземного этажа исследовательского центра «Голиафа» было даже не одиночество, а тишина. Ни гудения кондиционера, ни обрывков разговоров из-за двери — ничего. Я думала о Лондэне, о мисс Хэвишем, о Джоффи, о Майлзе и ребенке. Что уготовил для него Дэррмо-Какер? Я поднялась и стала ходить взад-вперед по подвалу, освещенному резким светом неоновых трубок. На стене висело большое зеркало, за которым, возможно, скрывалось что-то вроде глазка. В крошечной комнатке рядом размещались туалет и душевая кабина, а у себя в камере я нашла свернутое одеяло и матрац и туалетные принадлежности в открытом кем-то для меня заранее шкафчике.