— Никогда прежде об этом не думала, — призналась я.
Мы проболтали еще с полчасика. Он рассказал мне, как начал изучать французский и немецкий, чтобы работать и в иностранных инструкциях, затем признался, что неравнодушен к Табите Симпатика, которая служит в «Кенвуд миксерз». Мы поговорили еще о роли домашней техники в изменении структуры общества и о ее влиянии на женское движение, и тут мисс Хэвишем зашевелилась.
— Компейсон! — пробормотала она во сне. — Лгун, вор, пес…
— Мисс Хэвишем! — позвала я.
Она замолчала и открыла глаза.
— Нонетот, дитя мое, — прошептала она. — Мне нужно…
— Да? — наклонилась я поближе.
— …чашечку чаю.
— Пожалуйста! — весело воскликнул мистер Линяйл, наливая чай в чашку.
Мисс Хэвишем села, выпила три чашки подряд и съела печенье, которое Линяйл припас на свой день рождения в будущем мае. Я представила наставнице инструкциониста из стиральной машины, и она вежливо кивнула, прежде чем объявить о нашем уходе.
Мы распрощались с мистером Линяйлом, и тот пообещал почистить приемник для порошка в моей машине — я ляпнула ненароком, что еще ни разу за него не бралась, хотя машине уже три года.
Короткое путешествие в документальный отдел Библиотеки для мисс Хэвишем было плевым делом, а оттуда мы нырнули обратно в ее обветшалый зал в «Больших надеждах», где Чеширский Кот и Харрис Твид уже поджидали нас, беседуя с Эстеллой. Кот очень обрадовался нам обеим, но Харрис насупился.
— Эстелла! — приказала мисс Хэвишем. — Прошу тебя, перестань разговаривать с мистером Твидом.
— Да, мисс Хэвишем, — покорно сказала Эстелла.
Пожилая леди переобулась, сменив кроссовки на куда менее удобные подвенечные туфли.
— Пип ждет у входа, — едва заметно нервничая, доложила Эстелла. — Прошу прощения, что упомянула об этом, но, мэм, вы опоздали на целый абзац.
— Пусть Диккенс еще немного поболтает, — отмахнулась Хэвишем. — Мне надо закончить с мисс Нонетот.
Она с мрачным видом повернулась ко мне. Надо было как-то ее успокоить. Я еще не видела Хэвишем в гневе и отнюдь не торопилась восполнить этот пробел.
— Спасибо, что спасли меня, мэм, — затараторила я. — Очень вам благодарна.
— Ха! — фыркнула в ответ Хэвишем. — Не надейся, что я стану каждый раз вытаскивать тебя из очередной дыры, девочка моя. Так, а теперь, пожалуйста, про ребенка.
Чеширский Кот, почуяв неладное, тут же испарился под предлогом составления каталога, и даже Твид что-то пробормотал про граммазитов в «Лорне Дун»[58] и удалился.
— Ну? — спросила Хэвишем снова, пристально глядя на меня.
Теперь я боялась ее куда меньше, чем прежде, поэтому решила облегчить душу и рассказать ей все. Я поведала ей об устранении Лондэна, о предложении «Голиафа», о Джеке Дэррмо, заключенном в «Вороне», и даже о майкрофтовском Прозопортале. Вдобавок я открыла ей, что очень люблю Лондэна и готова на все, лишь бы его вернуть.