— Знаете, по-моему, нам всем будет лучше, если вы сейчас уйдете, — тихо сказала она, — и, пожалуйста, больше не приходите.
— Подождите! — сказала я. — Скажите, не было ли там кого-нибудь, кто помешал вам спасти его?
— Даже не один, — ответил Биллдэн. — Их было пятеро или шестеро. Среди них одна женщина. Я сидел на…
— Там не было француза? Высокого, по виду аристократа? Его, кажется, зовут Лавуазье.
— Не помню, — печально ответил Биллдэн. — Прошло столько лет.
— Теперь вам точно надо уйти, — решительно повторила Хоусон.
Я вздохнула, поблагодарила их, и они прошаркали внутрь, закрыв за собой дверь.
Я вышла из калитки и села в машину, пытаясь сдержать эмоции, чтобы ясно мыслить. Плечи у меня ходили ходуном, а костяшки вцепившихся в руль пальцев побелели. Как ТИПА могло так поступить со мной? Может, Скользом таким образом пытается выведать у меня что-то об отце? Я покачала головой. Игры с временными потоками — преступление, за которое карают с беспримерной суровостью. Трудно представить, чтобы Скользом рискнул своей карьерой, да и жизнью тоже, играя так грубо.
Я глубоко вздохнула и подалась вперед, чтобы нажать кнопку стартера. В этот момент мой взгляд случайно упал на боковое зеркало: на противоположной стороне дороги припарковался «паккард». Безупречно одетый человек, опираясь на его крыло, покуривал и посматривал в мою сторону. Это был Дэррмо-Какер. Похоже, он улыбался. И тут я внезапно разгадала весь план. Все дело в Джеке Дэррмо. Чем там угрожал мне Дэррмо-Какер? «Корпоративной нетерпимостью»? Гнев вспыхнул во мне с новой силой.
Мысленно обозвав его ублюдком, я выскочила из машины и быстро и решительно двинулась к Дэррмо-Какеру, который при моем приближении заметно подобрался. Я даже не взглянула на машину, с визгом затормозившую в нескольких дюймах от меня, и, когда Дэррмо-Какер шагнул было ко мне, обеими руками изо всех сил толкнула его. Он потерял равновесие и тяжело упал на землю. Я тут же кинулась на него, схватила за грудки и уже собралась от души врезать ему кулаком. Однако так и не ударила — в слепом гневе я совсем позабыла о его дружках Хренсе и Редькинсе. Они свои обязанности выполнили прекрасно, эффективно и, как мне пришлось убедиться, болезненно. Я отбивалась, как черт, и радовалась, что в заварухе мне удалось крепко засадить Дэррмо-Какеру в коленную чашечку — он даже завопил от боли. Но триумф мой оказался не долог. Вдвоем громилы были раз в десять тяжелее меня и вскоре сломили мое сопротивление. Они скрутили меня, а Дэррмо-Какер подошел ко мне с мерзкой улыбочкой на лисьей физиономии.