Вот моя проба.
Я затравлен, как зверь в загоне.
Где-то люди, свобода и свет.
А за мною грохот погони,
Никакого выхода нет.
Берег озера с черным бором,
Ели павшие между пней.
Я здесь от всего оторван,
Что придет, безразлично мне.
Но какую я сделал пакость?
Я ль – убийца или злодей?
Я, заставивший мир весь плакать
По моей страны красоте.
Ну, и что же. Могила скоро,
И я верю: придет пора,
Когда победит над позором
И бесчестием дух добра.
Перечитав этот свой перевод пастернаковского стихотворения с английского на русский, я пришел к выводу, что он плох. В свое оправдание, однако, могу сказать, что напечатанный в газетах английский перевод тоже, вероятно, не особенно хорош. Во всяком случае, опубликованный в газете «Таймз» текст не вполне сходится с текстом, напечатанным в «Хералд Трибюн», и я не могу судить, какой из обоих переводов ближе к оригиналу».
На следующий день эксперимент с переводом был продолжен. Пользуясь правом ведущего фельетонной рубрики «Слухи и факты», Аргус писал:
«Коллега Ив. Елагин любезно дал мне свой перевод с английского Бориса Пастернака. Мне кажется, что елагинский перевод ближе к подлиннику, чем мой.
Растерялся я, как зверь в загоне,
Где-то люди, воля, свет,
Позади за мною шум погони
И спасения мне нет.
Темный лес на берегу озерном,
Ели сваленной бревно,
Я уже ото всего оторван,
Что бы ни случилось – все равно.
Но какое сделал злое дело
Я – убийца и злодей.
Я – кто мир заставил плакать целый
Над красою родины моей.
Все равно уже я близок к гробу.
Но я верю, что придет пора.
И осилит дух добра
И бесчестие и злобу»
(Новое русское слово, 19 февраля).
В оригинале стихотворение стало доступно русским ньюйоркцам через два дня, 21-го.
Есть еще одно стихотворение, подхватывающее пастернаковскую тему и написанное 26 февраля 1959 года, – «Какое сделал я дурное дело» Владимира Набокова. Считается, что оно злобно пародирует «Нобелевскую премию» и снижает пастернаковский пафос. В свое время Юрий Левин отметил, что это «пародия с нарочито искаженной – как бы полученной в результате двойного перевода – строкой „Какое сделал я дурное дело“ (Набоков. Стихотворения, с. 577). Но дальше этой догадки Ю. Левин не пошел. Обратные переводы Аргуса и Елагина наводят на мысль, что Набоков скорее пародировал их варианты, а не оригинал Пастер нака. Именно неуклюжестями авторов „Нового русского слова“ объясняются топорные строки первой набоковской строфы:
Какое сделал я дурное дело,
и я ли развратитель и злодей,
я, заставляющий мечтать мир целый
о бедной девочке моей.
Написав эти неудобочитаемые строки (особенно первую и третью), Набоков словно высвобождается для летучих и ловких словосочетаний, словно сбрасывает вериги: