Оказавшись у подножия горы, преследователи трижды объехали ее кругом, тщась найти тропу, по которой Темучжин скрылся в лесу. Задача их была осложнена тем, что подступы к горе преграждали болота и густые заросли.
Все попытки меркитов пробраться сквозь них оказались напрасными. И они удовлетворились тем, что отдали Борте на потребу Чилгэр-боко (Чилгэру-силачу) — младшему брату Эке-Чиледу, у которого Есугай когда-то увел Оэлун.
Так из поколения в поколение, из рода в род переходила месть, с неизбежными похищениями и насильственной любовью.
Укрывшийся в тайге Темучжин соорудил шалаш из ветвей ивы и вяза и стал ждать дальнейшего развития событий. Уехали меркиты или приготовили ему засаду? Ища ответ на этот вопрос, беглец послал в разведку Бельгутая, Боорчу и Джелме. Возвратясь через трое суток, те доложили, что ничего подозрительного не обнаружили.
Успокоенный Темучжин спустился с Бурхан-халдуна, не забыв возблагодарить бога горы, в частности, такими словами:
«А все оттого, что у доброй Хоахчин Кротовые уши видать! У матушки доброй Хоахчин Зренье хорю под стать!
Верхом на неуклюжем коне, бродя оленьими тропами, отдыхая в шалаше из ивовых веток, взобрался я на гору Бурхан… Бурхан-халдун защитил жизнь мою, подобную жизни ласточки. Великий ужас я испытал. Будем же каждое утро поклоняться горе и каждодневно возносить молитвы. Да разумеют потомки потомков моих!..»
И, сказав так, он обернулся к солнцу, повязал на шею свой пояс, повесил на руку шапку и, обнажив грудь, девятикратно поклонился солнцу и совершил кропление и молитву.
Здесь мы имеем дело с одной из церемоний, характерных для первобытной монгольской религии. Почести, возданные Темучжином, являлись частью ритуала поклонения алтайцев божествам гор. Именно так тюрки VII столетия молились покрытой лесом горе Отукен, очевидно, являвшейся одной из вершин Хангайских гор.
Что касается жертвоприношений солнцу (наран), то они представляют собой часть более общего культа Тенгри, или, если использовать монгольскую ритуальную формулу, Коко Монка Тенгри, то есть Вечного Синего Неба, высшего божества монголов. Эти жертвоприношения, в принципе, должны состоять из питья кумыса, перебродившего кобыльего молока, любимого напитка пастухов-кочевников. А девятикратное преклонение и простирание являются не только частью религиозного ритуала, но и монгольского придворного этикета.
Как утверждает богатый откровениями монгольский эпос, Темучжин довольно легко отнесся к тому, что лишился молодой жены: лучше так, чем подвергать себя опасности уступкой Борте запасной лошади. Его расчет оказался верным: умыкание красавицы на некоторое время заняло врагов, что позволило ему добраться до укрытия на Бурхан-халдуне.