Важное место в подготовке к войне занимала организация прикрытия государственной границы. Она осуществлялась в соответствии с разработанным Генеральным штабом «Планом обороны государственной границы 1941 года». В соответствии с общим планом были составлены планы прикрытия округов и армий. Основу обороны должны были составить укреплённые районы (УР). На их строительство 12 февраля 1941 года по настоянию нового начальника Генштаба Жукова (вступил на этот пост 1 февраля) Совнарком СССР отпустил 930 миллионов рублей, а 18 марта Киевскому особому военному округу дополнительно было выделено 252 миллиона рублей. Чтобы представить себе объём оборонительных работ, достаточно знать, что на строительство сооружений в УРах Прибалтийского округа ежедневно выходило 57 778 солдат и вольнонаёмных рабочих, Западного округа — 34 930 человек, Киевского — 43 006 человек. Вся эта масса невооружённых людей под орудийно-пулемётным огнём противника 22 июня в панике бежала на восток. Сказался грубейший просчёт Сталина в оценке времени нападения Германии на СССР.
Вот что рассказывал маршал Жуков: «Решительно отвергая нашу с Тимошенко просьбу о приведении войск западных округов в полную боевую готовность, Сталин говорил, что, во-первых, для ведения большой войны с нами немцам нужна нефть и они должны сначала завоевать её, а во-вторых, необходимо ликвидировать западный фронт, высадиться в Англию или заключить с ней мир». Наличие двух фронтов, рассуждал Сталин, Гитлер ещё в «Майн кампф» считал главной причиной поражения кайзеровской Германии в Первой мировой войне.
В основе «новой версии» войны наряду с «миллионами сапог» и тысячами танков лежат майские «Соображения…». На «Соображениях по плану стратегического развёртывания…» (рукописным текстом, схемами и картами) ориентировочно (точно день не указан) от 15 мая 1941 года никаких автографов вождя, а также подписей наркома обороны и начальника Генштаба. Маршал Жуков рассказывал, почему они с наркомом решили предложить Сталину нанести упреждающий удар. К середине мая они пришли к выводу, что Германия полностью отмобилизовала свою армию, сосредоточила её в основном у границ СССР и развернула тылы. Данные разведки свидетельствовали о скором вторжении врага. Это главный фактор, который предопределил их инициативу. К ней наркома и начальника Генштаба подтолкнуло и выступление Сталина на приёме выпускников военных академий 5 мая. Заявив о перевооружении и перестройке Красной армии, Сталин сделал вывод, что она готова вести войну наступательно. Воодушевлённые «воинственным» настроением вождя и учитывая складывающуюся на границах обстановку, Тимошенко и Жуков решили внести коррективы в мартовский план и предварить новый документ предложением об упреждающем ударе. Эту задачу начальник Генштаба поставил разработчику предшествующих планов генерал-майору Василевскому. В середине мая документ был готов. «Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развёрнутыми тылами, — указывалось в нём, — она имеет возможность предупредить нас в развёртывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развёртывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развёртывания и не успеет организовать фронт и взаимодействие родов войск». «С этим документом, — продолжал Жуков, — мы через день или два прибыли к Сталину, рассчитывая на его одобрение. Услышав об упреждающем ударе по немецким войскам, он буквально вышел из себя. „Вы что, с ума сошли? Немцев хотите спровоцировать?“ — прошипел он. Мы сослались на складывающуюся у границ обстановку, на его выступление 5 мая перед выпускниками. „Так я сказал это, — услышали мы в ответ, — чтобы подбодрить присутствующих, чтобы они думали о победе, а не о непобедимости немецкой армии, о чём трубят радио и газеты всего мира“. Предложенный план Сталин утверждать не стал, но мероприятия по выдвижению войск из глубины страны и созданию второго стратегического эшелона, в целях противодействия готовящемуся вторжению немцев, разрешил продолжать. Однако строго предупредил при этом, чтобы мы не давали повода для провокации».