– Мне пришлось выйти, – объяснила она тихо. – Меня душил запах крови. На свежем воздухе стало лучше.
Бен развернул второе кресло, чтобы сесть лицом к ней, и чуть ли не насильно заглянул ей в лицо. Ничего не вышло, она все равно смотрела мимо него. Теплая рука не коснулась его на этот раз.
– Значит, вы знали, что он опять убил.
Она молча кивнула. Лицо у нее было до того бледное, что даже губы выглядели совсем бескровными.
– Почему вы мне не позвонили?
– К тому времени, как я пришла в себя, было уже слишком поздно. Никто уже не мог ее спасти. Мне очень жаль. Мне очень, очень жаль.
– Вы что-нибудь видели на этот раз? Что-то такое, что помогло бы нам поймать подонка?
Кэсси медленно покачала головой:
– Нет. На нем было... что-то вроде маски.
– Откуда вы знаете? Он посмотрелся в зеркало?
– Нет. На этот раз я... Я вступила в контакт не с ним. Я подключилась к ней. Она... она плакала, но я видела его. На нем была какая-то маска, ужасная маска. Из тех, что дети надевают на Духов день[4].
– Зачем ему это делать? – удивился Бен. – Он же не собирался оставлять свидетеля!
– Я не знаю. Ну разве что... Маска сделала его еще более страшным. Наверное, в этом все дело. Он хочет, чтобы они боялись.
– А может, он знает, что вы следите за ним?
И опять Кэсси покачала головой:
– Нет.
– Откуда такая уверенность? Ведь вы подключились к ней, а не к нему?
– Я уверена.
После минутного раздумья Бен спросил:
– Почему на этот раз у вас был контакт с нею?
– Возможно, потому, что я была с ней немного знакома...
Голос Кэсси становился все более далеким, в глазах появилось странное затуманенное выражение.
– Вам часто случается подключаться к жертвам?
– Я всеми силами стараюсь этого избегать. Как ни ужасен мозг убийцы, сознание жертвы... еще хуже. Ужас и отчаяние, агония... – Кэсси снова покачала головой. – Меня это затягивает. Они меня затягивают. Они так отчаянно цепляются за жизнь...
Он удержался и не дотронулся до нее, хотя ему очень этого хотелось.
– Я сожалею.
Она зябко передернула плечами и наконец посмотрела на него, увидела его. Но на этот раз ее взгляд оказался не теплым, а скорее отстраненным и таким мимолетным... чуть ли не призрачным.
– Я больше не могу этим заниматься, – тихо и торопливо заговорила Кэсси. – Я знаю, что это мой долг, знаю, что дар ясновидения налагает на меня обязательства, и я всегда старалась... но больше я не могу. Я думала, что сумею выдержать... Что у меня было время... для отдыха. Я думала, что успела окрепнуть. Но я ошиблась. Я не могу еще раз пройти через это.
– Кэсси...
– Я не могу. Не могу вам помочь. Я даже себе помочь не могу.