Она вздохнула.
— Возможно, я ошибаюсь… Но если Эмили узнает о наших отношениях, ей это не понравится, верно?
— Почему ей должно это не понравиться?
— Она уже предостерегала меня, Дэниел. Дважды. Мне совершенно ясно, что она хочет, чтобы я держалась от тебя подальше.
Дэниел ненадолго задумался. Наконец сказал:
— Точно не знаю, но, вероятно, это предостережение должно было лишь оттянуть развязку. Чтобы повысить напряжение. Возможно, она надеялась, что я отвлекусь, если ты не будешь со мной.
Лаура нахмурилась.
— Отвлечешься от чего? — спросила она.
— От тех игр, в которые мы с ней играем. Только не говори, что ты этого не замечала.
— Это всего лишь игры?
— Что же еще?
— Борьба за власть. Настоящая борьба за власть.
Дэниел чуть отстранил ее от себя. Теперь они пристально смотрели друг другу в глаза. Он проговорил:
— В этом нет ничего удивительного. На кону финансовое благополучие семьи и будущее каждого из нас.
— Ты думаешь, что Эмили стремится разрушить это будущее?
Дэниел несколько секунд молчал. Потом заговорил:
— Одиннадцать лет назад, став совершеннолетним, я выяснил, что Эмили почти разорила семью. На бумаге все выглядело прекрасно, но на самом деле нам оставалось только одно: продать все, что у нас есть, чтобы рассчитаться с долгами. После смерти моего отца Эмили растранжирила целое состояние. Она покупала драгоценности, которые хранила у себя в сейфе, отправлялась в шикарные круизы, от которых остались только приятные воспоминания, приобретала скаковых лошадей, никогда не выигрывающих на скачках. Она либо пренебрегала делами, либо принимала неправильные решения. Вкладывала деньги в безумные предприятия, то есть просто бросала их на ветер. Мне пришлось поставить ее перед фактом.
Лаура представила себе, как это было трудно — учитывая непреклонный характер старой леди и ее стремление держать все под контролем.
— Я слышала, вернее, читала, что, пока Эмили жива, она управляет всеми финансовыми делами семьи. Как же ты сумел получить хоть какую-то свободу действий?
— Завещание Дэвида было очень необычным: он установил постоянную опеку над имуществом, которую должен осуществлять один из членов семьи. То есть ни один из наследников не получил свою часть денег. Пока Эмили жива, именно она осуществляет эту опеку. За ней следуют наследники по мужской линии — мой отец, затем я или Питер, затем мой сын, если он у меня появится. Так что Эмили распоряжается всем имуществом, если только наследники Дэвида не докажут, что она плохой опекун. Последнее условие распространяется на всех, кто будет осуществлять опеку.