Глубокий вдох… выдох. Глубокий вдох… выдох.
Девушка мирно посапывает на огромной кровати, русые волосы россыпью покрывают накрахмаленную подушку. Поза расслабленная, одеяло сползает до уровня живота за ненадобностью. В комнате тепло. Сквозь едва приоткрывшееся окно проникают солнечный свет и свежий утренний воздух.
Легкое дуновение заставляет поежиться, ладонь смещается вдоль простыни в поисках покрывала.
Нарушая установившийся ритм, дыхание учащается. Одеяло, сохранившее тепло разгоряченного тела, коротким движением подтянуто до плеч. Зрачки под смеженными веками замирают.
Глаза закрыты, но потревоженный сон стремительно уходит. Напряженный слух отслеживает каждый звук. Чутье, второй кожей приросшее за годы переполненной опасностями жизни, приходит в состояние повышенной готовности.
Устоявшийся порядок вещей нарушен, а значит, вероятна угроза.
Вслед за слухом в смятение приходит обоняние. Цветочный запах весны щекочет ноздри, навевая ностальгию из времен, уходящих далеко за грань памяти.
Секундное наваждение безмятежности стремительно растворяется во мраке, подавленное осознанием возможных неприятностей.
Настя знает — любые перемены опасны. Запах сотни немытых тел куда привычнее цветочного букета, а потому комфортнее.
По телу тысячей иголок пробегает нервная дрожь, мгновенно приводя мышцы в тонус.
Веки размыкаются, параллельно туловище принимает вертикальное положение, глаза, серые как сталь клинка, горят решимостью. Настя готова обрушить всю мощь пробудившейся ярости на источник угрозы.