Вновь молния прорезала небо, высветив мечущиеся фигуры крестьян и бандитов батьки Григория.
— Побегли! — заорал Мишка и, выскочив из-за поленницы, метнулся в сторону сараев.
Василию ничего не оставалось, как бежать следом за братом. В наступившей кромешной тьме он едва мог видеть на несколько шагов вперед и ориентировался скорее по памяти и по туманному пятну белой рубахи брата, который бежал впереди.
За сарай, дальше вниз по косогору по узкой тропке между высоких колючих репейников, не обращая внимания на мелкие камешки, впивающиеся в подошвы. Сейчас не до того. Сейчас бы собственные шкуры спасти и красных предупредить.
Внизу у реки паслось несколько лошадей. Мельника, ну да сейчас не до разборов, где чье. Мишка и Василий подбежали к двум ближайшим лошадям.
— Стреножены! — с разочарованием воскликнул старший брат.
— А ты хотел, чтобы этот мироед их так и оставил. Странно, что сторожа нет. Обычно он кого из батраков посылает стеречь.
— Да сейчас в деревне такая суматоха, не до лошадей, — пояснил Михаил.
— Ну, как?
— Тут не развяжешь, узлы на совесть. Небось Фома сам затянул, — прошептал Василий. — Было бы еще светло, глядишь чего и получилось бы, а так в темноте на ощупь.
— А ты режь, — Василий вытащил из кармана нож, трофейный. Отец его на ярмарке у фронтовика-инвалида на картофель выменял. Два ведра отдал. Мгновение Василий колебался, а потом протянул нож брату, и веревки были срезаны, но тут откуда-то из тьмы раздалось:
— А ну, стой! Разбойники! Конокрады!
Кто-то пальнул во тьму. Люди мельника или бандиты? Впрочем, сейчас никакой разницы не было. Надо было шкуры спасать.
Василий вскочил на лошадь, а Мишка метнулся к соседней, собираясь освободить и ее, но времени не оставалось.
— Прыгай за спину! — закричал Василий.
Из тьмы прогремел еще один выстрел. Не раздумывая, Мишка прыгнул за спину брата, а тот, вцепившись в гриву, пришпорил лошадь, направляя ее вдоль реки.
— Стой! Стой! — неслось из темноты, но братья и не думали останавливаться. Наоборот, Василий вновь дал «шпор», и они помчались во тьму. Вдали послышался цокот копыт. Погоня?
А потом хлынул дождь. Долгожданный дождь, в ожидании которого исстрадалась земля, — стена воды разом отрезала братьев от преследователей. Вот только если бы дождь начался чуть раньше. Тогда они ускользнули бы из деревни незаметно, и лошадь не понадобилась бы. И не было бы тогда никакой погони. Теперь же, ошалев от раскатов грома, выстрелов и понуканий, бедное животное неслось во тьму.
Дождь прекратился так же неожиданно, как и начался. Только теперь сложнее было удержаться без седла на спине лошади. Промокшая насквозь рубаха липла к телу и неприятно холодила, а от напряжения пальцы, вцепившиеся в гриву, свело судорогой. Но отпускать гриву было никак нельзя. Василий отлично понимал, что, сжимая гриву, держит в своих руках жизнь свою и брата.