— Потому что я давно решила, что не буду спать со своим боссом, и точка. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Неужели это так трудно понять?
— Куда уж проще, — раздраженно проворчалРосс.Мерси только пожала плечами. Она вполне овладела наукой при любых обстоятельствах оставаться невозмутимой.
— Послушай, Ник, если секретарь-референт тебе необходим больше, чем любовница, ты только скажи! Я заберу свои вещи, которые оставила у тебя, и порву все анкеты и резюме, которые собиралась разослать по банкам и финансовым компаниям.
— С тебя станется, — снова проворчал он.
— Вот именно! — Мерси повысила голос. — Ты же знаешь меня, Ник. Хорошие любовники встречаются не так уж часто, но хорошую должность заполучить почти невозможно. К тому же, как ни прозаично это звучит, работа дает мне средства к существованию. — Она умолкла, чтобы перевести дух, и продолжила самым миролюбивым тоном: — Послушай, Ник, давай не будем больше к этому возвращаться, ладно? Или ты серьезно думаешь, что мне хочется оказаться без работы?
На самом деле Мерси не так уж и зависела от того, будет у нее работа или нет. Ее семья была достаточно состоятельной, но Мерси предпочитала сама пробивать себе дорогу в жизни. В этом был залог ее независимости, возможности самой принимать решения и нести ответственность за их последствия.
Вместо того чтобы ответить на ее последний вопрос, Николас Росс встал из-за стола и шагнул к ней.
— На этой двери нет замка! — предупредила Мерси, однако она не стала сопротивляться, когда Ник заставил ее подняться и, обняв, прижал к себе.
Он всегда был осторожен с ней — почти сознательно осторожен и мягок. Во всяком случае, Мерси так казалось. Она считала, что это — осторожность большого и сильного человека, который прекрасно понимает, что его могучие руки могут причинить боль. Подобное отношение трогало ее до глубины души, хотя она и затруднялась сказать, сознательно или интуитивно Ник поступает подобным образом.
А он уже целовал ее, целовал так страстно, умело и чувственно, что Мерси почувствовала, как у нее кружится голова. Ноги не держали ее, и она машинально обвила руками шею Ника. Даже после года встреч, после многих часов, которые они провели в его или в ее постели, чувственный голод, который возбуждали в ней его объятия и поцелуи, все еще был сильным. Он не утихал до тех пор, пока оба не достигали полного насыщения друг другом, и Мерси не могла, да и не хотела с этим бороться, как нельзя бороться со стихией или с законами природы, властвующими над каждым живым существом.