И еще несколько наблюдений общего порядка:
Первое. В большинстве случаев производственная профильная литература появилась в ответ на требование читателя дать ему полноценное чтение, если хотите — детектив. Далеко не все издательства могли откликнуться на это полнокровной остросюжетной книгой. Так появились на свет многочисленные толстые и тонкие книжки о людях в синих (затем — в серых) шинелях, различные записки (адвоката, судьи) и т. д. и т. п., которые по прочтении тут же забывались.
Второе. Не надо думать, что среди этой писанины не было истинной большой литературы. Лучшие произведения поджанра поднимались до истинных высот.
Третье. В милицейском романе, пожалуй, как нигде, остро ставились проблемы гуманного отношения к оступившимся, проблемы спасения человека.
И, наконец, нельзя не заметить, что авторы старались идеализировать облик судьи, сыщика, следователя. Все они наделялись лучшими человеческими качествами. Редкие же враги в дружном коллективе, напротив, носили все признаки дебилизма и непорядочности. Объяснить это можно, видимо, искренним заблуждением писателя, но, пожалуй, вернее всего, тем, что книги по ведомствам проходили рецензирование и цензуру в этих же ведомствах. Естественно, кто же допустит появления четко отрицательного облика “своего человека” в художественном произведении!
Кроме этого, многим авторам очень хотелось стать лауреатом какой-нибудь премии. А их во множестве учреждали МВД, КГБ и другие компетентные органы. В связи с этим вспоминается прочитанное в одной из статей о детективе упоминание автора на тему, почему же в фашистской Германии не было подобных премий. Как бы это звучало (особенно в наши дни): лауреат премии гестапо!
Пусть не обижаются на нас многочисленные лауреаты ведомственных премий, но так и хочется сказать — достаточно часто премии давались не за литературное мастерство, а за лояльность. На таких книгах иной раз хочется поставить штамп: “Проверено, мин нет!” И все же лучшие писатели страны в своих лучших произведениях давали выпуклые портреты лучших бойцов фронта борьбы с преступностью. Хорошо известный роман Германа “Один год” был написан еще до войны и состоял из двух повестей “Жмакин” и “Лапшин”, как бы подчеркивая, что это — о преступнике и следователе. После войны на базе двух повестей появился многоплановый роман “Один год”, который, по мнению многих критиков, стал несколько слабее. Тем не менее, много поколений читателей узнают из него азы работы следователя, его отношение к своим подопечным. Вот как объясняет Иван Михайлович Лапшин, сыщик от бога, своему юному другу суть работы: