— Джонни?
Он все еще держался за нее, но уже потихоньку сползал вниз. Нелли опустила его на землю.
— Ты в порядке? — спросила она, становясь на колени и обхватывая его голову руками.
— Кажется, да, — сказал он. И тут полилась кровь.
Пират открыл свою Библию и несколько раз перечитал следующий абзац. Во время чтения его губы едва заметно шевелились, тихим шепотом вторя прочитанному. Эти слова он уже давно знал наизусть, и процесс служил, скорее, восстановлению внутренней гармонии.
«И возвратил Господь потерю Иова, когда он помолился за друзей своих; и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде. Тогда пришли к нему все братья его, и все сестры его, и все прежние знакомые его, и ели с ним хлеб в доме его, и тужили с ним, и утешали его за все зло, которое Господь навел на него, и дали ему каждый по кесите и по золотому кольцу. И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние: у него было четырнадцать тысяч мелкого скота, шесть тысяч верблюдов, тысяча пар волов и тысяча ослиц. И было у него семь сыновей и три дочери».[7]
Возвратил потерю. Пират уже давно определил смысл этих слов: они значили, что Господь освободил Иова. Он откуда-то помнил строчку: «Это всего лишь испытание». Откуда же она? Из Книги Иова? Вряд ли, но он не мог сказать с уверенностью. Пират ни о чем не мог говорить с уверенностью после визита той адвокатессы с прекрасной кожей (как ее звали, он уже забыл). Если бы не ее прекрасная кожа, Пират решил бы, что эта встреча ему пригрезилась, вот только, чтобы представить такую кожу, его воображения не хватило бы. К тому же по тюрьме поползли слухи слухи о нем. Четырнадцать тысяч мелкого скота, шесть тысяч верблюдов; он понимал, что это форменное безумие. И от мысли об этих ослицах в голове начинался кавардак.
Теребя золотую закладку, он перечитал Книгу Иова целиком в тщетных поисках заветной строки. Это помогло ему скоротать время до физкультуры.
На занятия физкультурой Пират предпочитал брать с собой небольшое оружие. Пожалуй, даже очень маленькое оружие — обломок лезвия, с одной стороны заточенный, с другой притупленный и залепленный засохшей жвачкой, чтобы удобней было браться. Слишком маленькое для убийства, таким разве что резанешь, поцарапаешь. Не то чтобы он кого-либо резал и царапал этим лезвием; нет, Пират мирно сосуществовал с остальными заключенными. Но после одного происшествия, случившегося на занятии физкультурой на второй год его пребывания под стражей, у него появилась привычка готовиться к неожиданностям.
Едва он успел спрятать свое оружие, как дверь камеры еле слышно скрипнула: значит, вот-вот распахнется настежь. Крохотное оружие, завернутое в крохотную тряпицу. Пират поднял повязку, откатил веко (веко у него осталось, как у китов сохранились ненужные кости — он где-то вычитал этот факт) и засунул лезвие в глазницу. Там его оружие помещалось с трудом, нужно было выбрать нужный угол. Пират опустил веко, вернул повязку на место и пошел на физкультуру.