— Что случилось, Эстебан? — спросил он. — СПИД подцепил?
— Типа того, — ответил Эстебан.
Пират положил руку ему на плечо. Его рука казалась огромной, сильной, а плечо Эстебана — слабым и жалким. Крохотное оружие в глазнице Пирата отчаянно просилось на волю.
Эстебан прижался к забору, словно его тело могло просочиться сквозь ячейки.
— Чего… чего тебе от меня нужно? Хочешь все уладить?
— А ничего улаживать не надо, — сказал Пират. — Я в ладах со всеми.
— Да, точно. Я слышал, тебя выпускают. Жалко будет упустить такую возможность.
Пират пожал плечами.
— Да мне-то что? — Забавный вопрос. Он сам не знал ответа. Он отпустил Эстебана, поднял подвязку, отвернул веко и извлек из полости свое оружие. Глаза Эстебана расширились. От них вдруг стала исходить магнитная сила, а оружие-то было сделано из стали. Что же оставалось?…
— О боже, — пробормотал Эстебан.
И в этот момент Пират понял историю Иова, постиг ее до самых глубин; смысл ее предстал перед ним во всем своем великолепии, и он понял, каково это — быть не только Иовом, но и самим Богом. Испытывал ли он когда-либо прежде такое счастье? Пират расхохотался, и Эстебан почему-то испугался еще больше, заслышав его смех. Между ног у него, в грязи, натекла лужица желтой жидкости. Пират обернул свое крохотное оружие в крохотный хлопчатобумажный лоскуток и положил на место. Он встал и сказал:
— Сегодня тебе здорово повезло, Эстебан.
Эстебан поднял глаза.
— Но знай меру: от СПИДа я тебя не вылечу.
Лицо Эстебана искривила мерзкая гримаса. Он позволил злобе, свойственной его натуре, превозмочь.
— С ума сошел? — рявкнул он.
Пират замер на мгновение. Затем нагнулся и погладил слипшиеся от пота волосы Эстебана. А после, дабы продемонстрировать непредсказуемость Господнего промысла (нельзя же провести время с Иовом, не научившись Господней непредсказуемости!), приподнял большим пальцем веко Эстебана, лизнул — в санитарных целях — кончик указательного пальца и погладил его глазное яблоко, погладил мягко, как котенка. Ну, возможно, чуть грубее, чем котенка. За этим последовал негромкий вскрик Эстебана. Пират кратко разъяснил:
— Это лишь испытание, — и отошел в сторону. Двор понемногу заполнялся зэками и охранниками. К одному из последних и обратился Пират:
— Сегодня Эстебана ужасно донимает СПИД.
Охранник покосился на Эстебана, привалившегося к забору.
— Боже мой, — буркнул он и потянулся за хирургическими перчатками.
Пират лежал на нарах, не выпуская из пальцев золотой закладки. Шло время. Он был спокоен. Снаружи раздавались шаги, которые складывались в слегка сбивчивый ритм: подобные сбои Пират распознавал благодаря опыту игры на гитаре. Как будто шагавший человек выстукивал мотив какой-то песни. Пират уже узнал его: это был старший офицер с дредами, здоровяк с мягкой походкой кота.