Когда ходишь по городу, смотришь уже не на фасады домов, видишь их, скорее, в разрезе: пытаешься угадать, а что там внутри, какие лестницы, какие двери, коммуналка или расселенная, сколько комнат, какой ремонт, сдают или живут сами. Хотя большая часть центра уже освоена, проезжая по Мойке, Рубинштейна или по Невскому, тут и там отмечаешь знакомые окна, и сразу вспоминаешь длинную цепочку людей, которых туда селила.
Итальянца, приехавшего жениться в компании двенадцати друзей, загулявшего с друзьями и оставившего невесту без ключей в темной квартире с вырубленным электричеством.
Американца, приехавшего к русской девушке, и так и не нашедшего ее, перепутавшего ее телефонный номер с номером заказа такси.
Англичанина, попавшего в ужасную трущобу, где его закусали блохи.
С получением денег все не кончается, услышав в трубке уже знакомые голоса, напрягаешься и ждешь, и обычно не обманываешься: кто-то въехал в квартиру без горячей воды, кого-то обокрали, кто-то забыл в квартире ключи и в три часа ночи не может попасть домой, кого-то забрали в милицию. И выругавшись словами, которые позволяет употреблять воспитание, я звоню хозяевам и начинаю трясти с них деньги на водогрей или на железную дверь, или бужу мужа и еду с ним ночью на машине через весь город (воспитание позволяет ему употреблять и гораздо худшие слова), и Гриша лезет по дереву в окно, чтобы впустить в квартиру отчаявшегося иностранца. Или воюю в милиции с ментами, забравшими в вытрезвитель клиента-соотечественника, нигде не зарегистрированного и поэтому постоянно попадающего в кутузку, еще к тому же нарезавшегося с горя из-за того, что его бросила жена. И ожидая, пока, по выражению ментов, клиент «вытрезвится» и его можно будет транспортировать домой, я успеваю встретиться с подругой, посидеть в кафе и пожаловаться, что нет никакой жизни, а потом еще, выжидая срок, пошататься в Апрашке по отделу бытовой техники. И, разглядывая разного вида кофеварки, я думаю, что и этот вечный цейтнот тоже, наверное, жизнь, только более концентрированная, как кофе-эспрессо по сравнению с обычным кофе. Чем выше в кофеварке давление, тем вкуснее.
Первый по-настоящему богатый человек, с которым мы встретились, был «новый русский», владелец то ли сети бензоколонок, то ли чего-то еще, взявший в аренду Гришин прибор, потом, не отдав прибора, куда-то скрывшийся, и Гриша с Алешей ездили к нему за прибором, готовые ко всему, но оказалось, что он просто запил и забыл обо всем на свете, ходил по дому в халате, с непроспавшейся физиономией, пил с похмелья кефир, прибор с готовностью отдал, и сказал еще фразу, которую мы запомнили: трудно заработать не очень большие деньги, а — очень большие — легко, тезис этот в его первой части в нашей жизни подтверждается с тех пор постоянно и полностью, а во второй, — к сожалению, нет.