Хорошо когда кончаются напрасные труды, спринтерский забег, когда не знаешь, куда бежать: менеджер по продажам работает-работает, а потом слышит в телефонной трубке, что уже не надо, обошли конкуренты, расстроится, а потом плюнет и пойдет пить кофе с шоколадкой: пусть все зря, а все же — минута свободы, в следующий раз, может, повезет больше.
Хорошо немного отдохнуть — прикорнуть, перекусить, много уже опасно, можно доотдыхаться до того, что не будет денег, белке нельзя остановиться в колесе, можно только понизить скорость.
Вот и счастье не бывает глобальным, а только маленьким парашютиком для затюканного человека — выпялится бабушка в свой сериальчик и перестанет на час кряхтеть и охать, купит школьница в метро за десятку гламурное чтиво и до последней станции забудет о двойке по контрольной.
А максималист Гриша, ставящий перед собою громадье высоких целей, не признает маленького счастья, простые радости у него проходят фоном. Ему говоришь: Гриша, смотри, хорошая погода, давай на все плюнем, пошли хоть погуляем, а он отвечает, что никуда не пойдет, пока не сделал нового прибора. Ему говоришь, давай посмотрим по телевизору хорошее кино, когда его еще покажут, а он скажет, что не любит смотреть фильмы, ему не нужны чужие мысли, и, вообще ему надо почитать про новый микропроцессор. Ну, и я тогда устыжусь, ренегат, глупый пингвин, и перестану соблазняться уборкой квартиры, куда как легче орудовать шваброй, а потом сидеть в чистоте и радоваться, прихлебывая чай из блюдца, чем думать и писать рассказы, пусть все кругом валяется и зарастает, я забью на маленькое счастье, я буду мучиться в грязи и мечтать о большом.
Мы не то чтобы ничего вообще не сделали, но иногда любим потрепаться о том, что бы могло, скажем, быть, если бы мы, например, открыли кафе «Старое кино» с телевизорами «КВН» с линзами в витринах, с киноафишами фильма «Касабланка» или чего-то такого, и устроили бы там читальный зал и библиотеку вроде книжно-интеллектуального клуба, причем вопрос о том, для кого бы мы все это устроили и где, и откуда бы взяли деньги, не стоит, зато в деталях обсуждается, кто бы из наших знакомых и родственников что в этом кафе делал. В основном, предаемся завиральным фантазмам мы с Машей, мужская часть нашей компании самовыражается иначе: сойдясь вместе, Гриша и Егор начинают анализировать историю и делать выводы о прошлом и будущем, у обоих сильно развито чувство исторического, Гришу волнует пост-революционные годы и все то, что тогда происходило, тогдашний режим кажется ему абсолютным злом, не сравнимым ни с каким другим (по этому поводу мы с ним всегда спорим, я говорю, почему именно эта власть, а не, скажем, инквизиция или Гитлер, на что он отвечает, что масштабы несопоставимы, и что инквизиция далеко, а Гитлер перед Сталиным ребенок, на что я возражаю, что зло оно всегда зло, не бывает зла злее другого, но я думаю, что разница все же в происхождении — моем, крестьянско-пролетарском, и его — дворянско-интеллигентском, он острее воспринимает тупую несокрушимость подмявшей под себя живое силы).