— Я хочу любить тебя здесь и сейчас, — задыхаясь, произнес он. — Хочу, чтобы ты стала моей сию же секунду. Чтобы ты всегда была моей. Чтобы разговаривала только со мной. Улыбалась только мне…
Он уже не мог остановиться, совершенно не отдавая себе отчета в том, что говорит. Дебора едва слышала его слова. Волны удовольствия захлестывали ее, заставляли трепетать в предвкушении невиданного блаженства.
От Витторио исходил дерзкий, пряный аромат, в котором угадывались нотки терпкого можжевельника, дурманящего сандала, страстного мускуса. Это сочетание сводило Дебору с ума, во сто крат усиливая влечение.
Между ними всегда существовало невероятное притяжение. Никто и никогда не производил на Дебору такого эффекта. Она всерьез боялась, что сейчас и здесь что-то произойдет. Но еще больше опасалась сказать Витторио что-нибудь, о чем потом пожалеет. Например, что любит его и будет любить всегда.
Поэтому Дебора высвободилась из его объятий и выпалила первое, что пришло в голову:
― Мне надо… чего-нибудь выпить! Ужасная жажда!
И это была чистая правда. В горле у нее совершенно пересохло.
Но Витторио не дал ей уйти.
― Посмотри на меня! — потребовал он. Дебора беспомощно подняла глаза на мужа.
Тогда Витторио взял ее лицо в ладони и долго глядел на нее, словно отдавая молчаливый приказ. Казалось, это длилось вечность. А затем Витторио вновь обнял ее за талию и притянул к себе.
И Дебора с готовностью прильнула к нему. Губы их соединились в сладком волнующем поцелуе. Напряжение становилось все невыносимее. Она уже не могла, да и не хотела никуда уходить…
Витторио первым пришел в себя.
― Ну что ж, вернемся в дом, — решительно произнес он, с сожалением отрываясь от нее. — Наверное, нас с тобой уже потеряли. А теперь будь умничкой, не выводи меня из себя. Можешь поболтать с моей мамой, или с Маргаритой, или с Чарлиной.
― Только не это! — ужаснулась Дебора. Чарлина и Маргарита были женами лучших друзей Витторио, и в свое время Дебора провела не один вечер в их компании. Но эти дамочки были способны говорить только о двух вещах на свете: о деньгах и нарядах. Нет уж, лучше вообще молчать.
Дебора взяла еще один бокал шампанского, второй за вечер. Но не успела пригубить, как раздались звуки музыки. Кажется, начинались танцы.
И действительно, официальная часть была давно позади. Почти все серьезные деловые люди уже разъехались по домам. На смену им прибывали все новые и новые друзья и приятели хозяина дома. Но Деборе понадобилось долго и тщательно вглядываться в их лица, чтобы понять, кто есть кто.
Патриция Бертола оживленно беседовала с невысоким, но очень импозантным пожилым мужчиной. Покопавшись в памяти, Дебора поняла, что это и есть отец Джеммы, синьор Кричетти. Но что творилось с Патрицией! Дебора никогда прежде не видела свекровь в таком воодушевлении. Куда девался ее неприступный вид! Теплая, искренняя улыбка делало ее лицо совсем молодым. Казалось, даже морщины волшебным образом разгладились. Ну и ну!