Но синьора Патриция с такой уверенностью утверждала сегодня утром, что победа уже почти в ее руках. У Деборы отдельная комната, Витторио больше не спит с женой. И неудивительно, после того, как та с ним обошлась… И как ни старается он скрыть правду, ясно, что Дебора его бросила, убежав к любовнику. Так поговаривают в доме… Почему же он снова…
Не в силах больше сдерживаться, Джемма вскочила и побежала по дорожке в сад. Обогнув дом, зашла внутрь через кухню.
Синьора Патриция должна непременно узнать, что вытворяет неверная жена ее единственного любимого сына. Она найдет выход и утешит ее, Джемму.
Но в кабинете синьоры Патриции никого не оказалось.
Странно, подумала Джемма, она обычно целые дни проводит у себя. Может, спустилась на террасу? В таком случае там ее ждет зрелище не из приятных.
Увидев Марию с пустым подносом в руках, девушка обратилась к ней. Ответ горничной здорово ее озадачил.
— Уехала с синьором Кричетти?
Бестолковая прислуга! Вечно напутает фамилии! Что же за день такой? Все только и дожидаются момента, как бы ее позлить!
— Мария, вам разве не известно, что моя фамилия Кричетти?
— Да, конечно.
Глаза Марии лукаво заблестели. Джемма всегда задирала перед ней нос, впрочем, как и перед другой прислугой, поэтому в доме ее не любили. А тут такая замечательная возможность насолить бесцеремонной девчонке. Пусть научиться уважать других.
— Значит, вам известно, что синьор Кричетти — мой отец?
— Ну да.
— Но синьора Патриция не могла уехать с папой!
— Почему?
И в самом деле, почему нет? Родители развелись, когда Джемме не было и пяти.
— Вы не имеете право меня спрашивать. Вас не касается почему.
— Синьорина, я только отвечала на ваш вопрос. Повторяю, синьора Патриция уехала с синьором Кричетти. С вашим отцом, если так вам больше угодно. Если мне не верите, можете потом спросить у него самого.
Джемма побледнела от гнева. А Мария как ни в чем не бывало пошла дальше по коридору.
— Я расскажу хозяйке, как вы разговариваете с гостями, — донесся до нее пронзительный голос Джеммы, но она не слушала.
А мужчина и женщина на террасе продолжали исступленно целоваться, словно только что встретились после долгой разлуки и стремились наверстать упущенное. Длинные тонкие руки Деборы, словно виноградные лозы, обвили его шею, лаская затылок.
Она и сама до конца не понимала, как оказалась в сладком плену объятий Витторио. Она уже собиралась уйти, как муж вдруг срывающимся голосом произнес:
— Не поворачивайся, смотри только на меня.
И она беспрекословно подчинилась этому голосу и обжигающему взгляду.