В группе людей, которым суждено было спасать мир, царил раздрай. Задирал нос Бирам, цеплялся к чужим словам, был недоволен буквально всем – едой, ночлегом, погодой и одеждой. Хантел ныл и жаловался, да постоянно ябедничал Франку, кто и о чем говорил. Илем не упускал случая подразнить кого ни попадя, особенно вампира и, как ни странно, Лири. Лири отвечала ему полной взаимностью, так что пару раз Дилю приходилось их разнимать, то есть вмешиваться в разговор и уводить принцессу подальше. Кай ни в миротворцы не лез, ни в свары не встревал. А Франк только наблюдал за этим зверинцем и покачивал головой. Да. Командовать таким сбродом сложно, потому что слушаться готовы только Диль и Кай.
На втором привале Диль нашел себе применение. Было очевидно, что проку от него никакого, мир спасать придется кому-то другому, а он здесь вроде массовки. Положено быть бродяге – вот и бродяга. Зато он может продолжать делать то, что делал последние несколько месяцев: заботиться о Лири. Девочка рядом с ним успокаивалась, ворчала, конечно, но явно была довольна его присутствием. Поверила, что его отношение к ней не изменилось, и славно. Вообще-то она не нуждалась в опеке, и Диль не опекал. Был рядом. Илем от души издевался, давал советы, но вывести Диля из себя уже давно никому не удавалось. Наверное, никогда не удавалось. Он отличался уравновешенностью и доброжелательностью, и это выбивало вора из колеи.
Франк не выделял никого из них. Осаживал любого, кто досаждал. Присматривался. Видел что-то свое. Интересно, что именно он видел в Диле? Сходство, заключающееся в нежелании жить? В привычке жить, потому что так положено, а не потому что хочется? Диль никогда не задумывался о смысле жизнь, тем более своей. Живет – и живет. Людей веселит. И ему это нравится.
Забавно, но на привале, грея у костра жилистые худые руки со слишком длинными пальцами, Бирам вдруг спросил, почему Диль выбрал эту дорогу, почему именно акробат, а не что-то полезное. Хотелось промолчать, но поверх огня на него уставились все шесть пар глаз.
– Разве приносить радость – бесполезное занятие? – спросил он смущенно. – Мне нравилось работать в цирке, но и потом работа доставляла мне удовольствие. Я это почувствовал, когда забрел в глухую деревню, где даже бродячего менестреля последний раз видели лет десять назад. А знаете, сколько таких мест? Люди только одно видят: труд, труд, труд, а вместо всех развлечений – самогон.
– Труд облагораживает, – назидательно бросил вампир. Диль, конечно, согласился.
– Да. И почему вы считаете, что мой труд – другой? Они никогда не увидят того, что видели вы. Вы, наверное, хотите в театр, слушаете музыкантов, читаете книги. Разве бедные люди не имеют права на развлечение? Они посмотрели представление акробата, увидели мастерство жонглера, хотя я неважный жонглер, послушали рассказы о больших городах. Вы видели, как горят глаза у детей в цирке? В маленькой деревушке у них тоже горят глаза.