Пора. Я даю сигнал саперам, и в ряде мест дорога на всей заданной дистанции немножечко взрывается. Так как заложенные мины были только противопехотные, то бронетранспортеры от них не пострадали. Но тут по БТРам прошлись оба наших ДШК. Все, броня у немцев в дырках, но бывалые вояки уже успели буквально распластаться на земле, используя мельчайшие выемки в качестве укрытий, и открыть огонь. Однако, и тут не все у немцев вышло гладко. Поскольку в первой фазе нападения весь огонь мы вели с правой стороны дороги, то немцы сосредоточили огонь именно на правом фланге. Вот тут-то в бой включилась вторая часть отряда, расположившаяся по другую сторону дороги и замаскировавшаяся так, что до самого начала стрельбы никто и не подозревал, что мелкие бугорки и холмики – это на самом деле пулеметчики и снайперы. В довершение всего в бой вступили минометы. Вот этого немцы совсем не ожидали. Наши снайперы с четырех сотен метров спокойно стали выбивать офицеров и пулеметчиков, не забывая регулярно менять позиции. Пулеметчики таким же образом выкашивали рядовых. Минут через десять темп огня начал заметно спадать. Но бойцы были строго предупреждены, и до команды никто не трогался с заданного огневого рубежа. Сначала пулеметчики, а потом и снайперы прошлись еще раз по всей колонне, выявляя недобитых, и только потом наступил этап «выемки документации» и сбор трофеев. Главной проблемой тут оказался объем захваченного. Скрепя сердце пришлось большую часть карабинов собрать в одну большую кучу и заминировать – взорвем после ухода. Себе мы отобрали только патроны, пистолеты, автоматы и пулеметы с запасными стволами. Буквально со слезами на глазах пришлось оставить немецкие минометы вместе с минами – по ним у нас пока нет специалистов. Все свои задействованы на отечественных минометах. А теперь ходу, ходу. Быстро погрузили на грузовики своих раненых и убитых и вперед. Только отдалившись от места сражения на несколько километров, мы остановились перевести дух и разобраться со своими потерями.
Как обычно, самым печальным был момент прощания с погибшими в бою бойцами. Ерохин и Гольдин, увидев, что у меня глаза уже на мокром месте, взяли на себя эту тяжелую миссию, за что я была им очень благодарна. Кроме семи человек убитыми у нас оказалось еще восемь бойцов с тяжелыми, правда, по словам врача, с несмертельными, ранениями и двадцать три с легкими ранами. Конечно, наличие раненых снизило скорость движения нашего отряда, но выручили грузовики, два из которых сразу стали санитарными.
После похорон мы сразу продолжили движение. Я прикинула, что примерно через пару часов немцы спохватятся. Еще час им на анализ ситуации и потом. А что будет потом, мне трудно было представить. Одно я понимала точно – местное (и не только местное) командование будет, мягко говоря, сильно недовольно. Главный вопрос заключался в том, в какой именно форме это недовольство проявится. Пока только можно предположить, что на дорогах появятся многочисленные усиленные патрули, а в небе постоянно будут вертеться разведчики типа Рамы или Хеншеля. Так что по-любому, двигаться на грузовиках по открытым дорогам для нас через несколько часов будет невозможно. Значит, примерно через тридцать километров движение продолжать можно только в лесу. Там у нас уже подготовлены точки встречи. Пока пешая часть отряда будет нас догонять, те бойцы, кого привезут грузовики, в компенсацию за удобства больше времени затратят на обустройство всего отряда. К сожалению, сейчас опасно вызывать самолет для раненых, так как после этого боя немцы наверняка усилят воздушное патрулирование. Поэтому все лечение придется взять на себя нашему доктору. Но если ничего экстраординарного не случится, то послезавтра мы уже будем на нашей основной базе. Там и будем пережидать.