— Я…
— Не отрицай. Это было совершенно очевидно — ты действительно выглядела соблазнительной.
— Меня преобразили платье и все аксессуары, хотя ты будешь говорить о моей внутренней красоте. — Анна попыталась говорить легкомысленно, но у нее не получилось. Голос звучал хрипло. По мере того, как он развивал тему, ей все больше и больше хотелось поверить в его волнующие слова.
— Наверное, ты права. Тебя любят дети и животные. Считается, что они чувствуют душевную красоту. Хотя лично я всегда считал их неразборчивыми маленькими зверюшками.
Анна не вполне понимала, говорит ли он о детях или о животных.
— Как мне кажется, — Этьен сверлил ее пристальным взглядом, — ты превращаешь все в какую-то грандиозную трагедию.
Анна возмутилась такой холодной сентенцией:
— Вот спасибо! Я вывернулась наизнанку, чтобы сделать твою жизнь более комфортабельной, а ты по малейшему поводу начинаешь вести себя, как капризный ребенок. Все для себя — и ничего взамен.
— Я не силен в самоанализе, но недавно пришел к выводу, что в моем характере появился подспудный элемент мазохизма, не говоря уже о призрачных видениях на тему закрытой двери, — угрюмо размышлял Этьен. — Существует мнение, что закрытая дверь притягивает мысли.
Услышав его замечание, Анна покрепче ухватилась за кровать, ища опоры и не веря собственным ушам. Она почувствовала, как предательский жар заливает ее щеки. Возможно ли, чтобы он все время думал о закрытой двери, в то время как она?.. Неужели они мечтали об одном и том же?
— Я не сомневаюсь в твоем огромном вкладе в домашнее хозяйство, — продолжал Этьен, с удовлетворением подметив выражение ее лица. — Но с некоторых пор я не мог думать ни о чем, кроме твоего тела, — прямо заявил он.
— Вот как? — проговорила она слабеющим голосом.
— Сюда приходили наниматься в гувернантки многие, но мне понравилось твое лицо. Ты напомнила мне одну из мадонн. Наверное, лица тех средневековых натурщиц несли печать подлинного страдания.
— Наверное, ты считаешь секс хорошим способом держать меня в узде. Ты просто помешался на власти! — завелась Анна. Этьен нажал на правильные кнопки, чтобы побудить ее к действиям. Еще минута, и она бы… Анна закрыла глаза, не желая даже думать о том, что едва не случилось.
Этьен разглядывал ее с целомудренной миной.
— Я должен исправиться, так как неосторожно употребляю слово «мазохизм», но мне кажется, ты совершенно неверно поняла мое отношение к сексу. Я вовсе не такой, — сказал он извиняющимся тоном.
Из горла Анны вырвался булькающий звук.
— Я не имела в виду, что… — Она сглотнула, избавляясь от спазма, вызванного невыносимым смущением. — Ты совершенно невозможен!