Дожевав мясо, орк поднялся, подошёл к пленнице.
— Тащить я тебя не буду, не надейся, — сказал он. — Сама пойдёшь.
Он распутал ремни, стягивавшие лодыжки девчонки, рывком поднял её и поставил стоймя.
Коленки у пленницы подогнулись, и она упала.
— Не дури! — прорычал орк. — Убью!!! Быстро встала!
Девчонка, сверля орка яростным взглядом, неуклюже поднялась.
Орк скатал в тугой тючок войлочное одеяло, приторочил его к котомке.
— Ну, пошли, — лёгким тычком в спину придал он нужное направление пленнице.
Девчонка, понуро опустив голову, побрела рядом с орком. Солнце светило им в спины.
Орк весело присвистывал, передразнивая любопытных сурков, застывших столбиками у своих нор. Девчонка плелась, тупо глядя в землю и устало переставляя ноги.
— Дойдём до леса, — кляп сниму, — пообещал ей раздобрившийся орк.
Девица, задрав нос, его слова надменно проигнорировала.
— Была бы честь предложена, — обиделся орк.
Он достал флягу и сделал на ходу глоток, смачивая пересохшее горло.
Девчонка молниеносно воспользовалась тем, что он отвлёкся.
Юлой крутанулась на месте, словно это не она поднимала ноги как чугунные, — и бросилась бежать. Снова на юг.
Мгновение орк стоял обалдело, глядя, как резво она улепётывает со связанными руками и кляпом во рту, потом громогласно выругался, бросил поклажу и кинулся в погоню.
Сократить расстояние поначалу ему не удалось, — пленница неслась на всех парах, из-за связанных рук странно похожая на бескрылую степную птицу.
Орк понял, что рискует потерять котомку, вернулся, подобрал вещи и пустился следом за девчонкой уже по иному, знаменитым орочьим, обманчиво неспешным бегом, скупо рассчитывая силы на длинную дорогу.
Девчонка неслась по равнине, и испуганные сурки на её пути прятались в норки. Но надолго даже такой живучести не хватило, — кляп во рту затруднял дыхание, сказывался и ночной побег от орка, да и ела она в последний раз давно.
Точнее вчера, когда после долгого дня, заполненного сбором целебных кореньев у подножия Железного Хребта, подростки из селения Гнилая Топь, отряжённые по этому важному делу деревенским лекарем, развели костёр, сварили немудрёный ужин, и принялись рассказывать друг другу перед сном завлекательные байки.
А Янталь, безродная сирота у лекаря на побегушках, твердящая налево и направо, что она — дочь эльфа, и не замечающая, как прыскают в кулак сдавленным смехом односельчане, слушая её, принялась показывать этим тёмным деревенщинам какие они, — прекрасные эльфы.
Не какие на самом деле — прожившая всю свою недолгую жизнь в Гнилой Топи Янталь и близко ни одного эльфа не видела, — но такие, какими они, несомненно, должны быть. Сведения у Янталь были самые верные — из книжек лекаря. Про прекрасных дев, про их танцы в ночных лесах при свете костров, про чарующие песни.