А затем пошел сюжет о Стасике. Хоть Наталья и сидела спиной к огромному экрану, хоть и не видела, что именно показывают, но все слышала. Ирина не предупредила ее, что в эфир будет дана запись с последнего дня рождения Стасика! Наталья слышала радостный голос сыночка, его смех, его восторженные крики – и, не удержавшись, обернулась.
Так и есть, на экране их дача. Лето, солнце, июль. Стасик держит в руках подарок своего лучшего друга Тимы – хомяка. Того самого, что позднее получил кличку «Гоша». И который умер в тот же день, что и его маленький владелец.
Новая мизансцена – их семья и гости на веранде дачного дома. Вот она сама вносит торт с девятью разноцветными свечами. И именинник, важно надувая щеки, старается затушить одним выдохом, но ничего не выходит – одна свечка еще горит. Все смеются, и задорнее всех сам Стасик.
Наталья видит себя, Романа, Ирину – и замечает дверь, ведущую с веранды на кухню. Створка закрыта, но из-под нее и с боков пробивается свет. И становится все сильнее, сильнее. Вот в его лучах тонет все изображение, слышны только голоса. Вернее, голос Стасика, декламирующего любимое стихотворение – «Бармаглот» из «Алисы в Зазеркалье».
Встал он под дерево и ждет.
И вдруг граахнул гром!
Летит ужасный бармаглот
И пылкает огнем!
– Вы видите это? Видите дверь? Сияние? Это был знак! Уже тогда! А мы его не заметили! – вскрикнула Наталья.
Неужели никто не видит? Неужели никто, кроме нее самой, ничего не видит? Наталья, вскочив с кресла, бросилась к экрану.
В зале загудели встревоженные зрители, Ирина в недоумении уставилась на сноху, выкинувшую странный номер. Ведущий попытался спасти положение, затараторив и закудахтав в своей обычной манере:
– Наташа, мы понимаем ваши чувства, чувства матери, потерявшей сына, чувства, знакомые каждому из нас! Вернее, чувства, которые может испытать каждый из нас, если потеряет своего ребенка… Наташа, прошу вас, сядьте!
Тогобицкая и не думала садиться. Почему никто не видит? Ей хотелось знать, видят ли другие сияние. Ведь его нельзя не увидеть! Наталья бросилась к оторопевшей Ирине и взяла ее за руки:
– Ира, скажи, ты видишь это? Ну, скажи!
Не дождавшись ответа, женщина метнулась к экстравагантно одетой полногрудой особе, авторше детективов, приглашенной на передачу в качестве эксперта.
– Вы видите сияние? Лучи из-под двери?
Писательница, в ужасе вжавшись в кресло, что при ее комплекции было весьма непросто, заверещала:
– Господи, да уберите же от меня сумасшедшую мамашу!
Наталья осеклась. Взглянула на экран. Сюжет заканчивался. И никакого сияния не было и в помине. Видение, новое видение… И прямо на ток-шоу!