Перед десертом Сюзанна извинилась и вышла в сад прогуляться. Ей хотелось подышать воздухом без примеси волнующего аромата, исходящего от Джейка, посмотреть вокруг, не боясь увидеть эти чудные глаза и улыбку.
— Черт возьми, сынок!
Сюзанна застыла как вкопанная. Она не сразу сообразила, что ее путь пролегает под окнами столовой. Точно, это рев Джорджа Мерита. Она инстинктивно обернулась. Что случилось? Король Джордж, как его шутливо называл Джейк, за обедом был куда более смирным. Что привело его в такую ярость?
— Не сейчас, пап, — отрезал Джейк, — я не в настроении.
— Нет, сейчас! Ты понимаешь, что завтра тебе стукнет тридцать пять? Понимаешь, что, когда мне было тридцать пять, тебе уже было шесть лет?
— Конечно. Если регулярно орать об этом, каждый поваренок на кухне все прекрасно поймет.
— Не будь идиотом!!! — кричал Джордж. — Когда ты перестанешь думать о мертвой и начнешь жить дальше? Я хочу внуков, хочу порадоваться им, пока окончательно не одряхлел!
Джейк, похоже, не собирался отвечать, и отец продолжил:
— У тебя, как у старшего сына, есть обязанности!
— Что бы ты ни возомнил о себе, ты не феодал и не можешь потащить меня к алтарю.
— Но я твой отец и имею право объяснить тебе, что к чему!
— Ну, теперь, я думаю, ты объяснил достаточно.
— Нет, пока я еще не вбил в твою чугунную башку, что нельзя жить прошлым! Татьяны больше нет! Пойми это и иди дальше!
Услышав это имя, Сюзанна прикусила губу. Восхищаясь непринужденностью Джейка, она почти забыла о его утрате. Внезапно ослабев, она опустилась на мраморную скамью. И задрожала — то ли от холода, то ли…
— Но, черт возьми, папа! — произнес Джейк твердо. — Даже если бы я женился и у тебя были бы внуки, я дал бы своей жене только имя, но не любовь.
— Любовь! Ах! Когда ты повзрослеешь, Джейк! Если ты и впрямь решил, что ни одна женщина тебе не по сердцу, тогда любая невеста сгодится! Выбери какую-нибудь и живи себе власть!
Сюзанна вцепилась в мраморный брус и подалась вперед. Благодушное настроение мигом улетучилось. В ушах звучали слова Джейка: «Я дал бы своей жене только имя, но не любовь».
— Ни одна женщина не согласится на такой союз, — сказал Джейк этой железной бочке, громыхавшей над ухом.
— Ты не малый ребенок, Джейк! — Из окна раздался оглушительный хохот. — Ты прекрасно знаешь, многие из кожи вон лезут, чтобы носить твое имя. За такое богатство и славу соглашаются на любые условия. А кроме того, где написано, что ты должен говорить правду?
— Я не буду лгать. Моя жена должна знать об этом прежде, чем окажется на брачном ложе.