– Я как раз хотел спросить вас о его знакомых. Кого из них вы знали?
Капитан Ершов занес ручку над блокнотом, явно собираясь записать имена и фамилии.
– Боюсь, я ничем не могу вам помочь. Я никого не знала. И как именно он проводил свое время после работы – тоже.
И я вдруг с удивлением подумала, что это – чистая правда! Я знала о своих сотрудниках все и… ничего! Я знала, как сердится Марк и как выглядит Никита в приступе вдохновения; я знала, что Марк никогда не пьет кофе с молоком – только крепкий, черный. А Никита, наоборот, с молоком и с сахаром. Я знала, что Гриша не гурман и из всех на свете деликатесов предпочитает воблу с пивом. Знала, что Марк любит, когда у него все под рукой и на столе все в идеальном порядке, а Никита творит только в бардаке, а по-другому и не умеет. Я знала, что Никита быстро все придумывает, быстро принимает решения, а Марку для этого нужно время, он не такой «легкодум», как Никита. Я знала, что Никита быстро теряет интерес к уже оформившейся идее и не любит ее долго дорабатывать. Марк же предлагает сразу несколько окончательных вариантов проекта и все делает основательно и солидно. Но я не знала, чем они занимались после того, как покидали пределы нашего офиса. Я даже проморгала судьбоносный роман Ульяны и Никиты и не знала, что таинственная дама, в которую был влюблен Марк, и есть Ульяна. Я судила о людях очень поверхностно, «вытягивала» из них суть, а все прочее в их жизни оставалось для меня «за бортом». Неужели я действительно такая сухая, «железобетонная» Вешнякова… Меня недавно в этом упрекал Гриша. Но ведь это же не так! Или все-таки так и есть?
Я сглотнула.
– Понимаете, мы не были так уж близки между собою. И не делились друг с другом подробностями своей личной жизни. Поэтому я ничего не могу сказать вам. Извините.
Капитан Ершов посмотрел на меня с недоверием. Рука его застыла над блокнотом.
– Был ли в последнее время Марк Свешников чем-то озабочен или расстроен? Вам так не показалось?
– Пожалуй, нет.
– Для руководителя вы слишком уж ненаблюдательны, – упрекнул меня Ершов.
– Простите… Я могу закурить?
– Нет, – отрезал он, словно это я сидела в его кабинете, а не он – в моем.
– Простите, – повторила я.
– Чем занимался Свешников в последнее время? Над чем он работал? У него было какое-то конкретное задание?
В кабинет вошла Ирочка.
– Там на проводе… Васильев.
– Скажи, что я перезвоню ему потом. Я беседую с капитаном полиции. Валерий Николаевич, вы будете чай или кофе?
– Спасибо. Чай. Зеленый.
– Ирочка, мне тоже чай. С сахаром.
Ирочка вышла.