— О, слава Богу! Помогите мне! — обратилась гостья к женщинам, резавшим овощи за кухонным столом, покрытым нержавеющей сталью. Кухарки оторопели. — Помогите мне отсюда выбраться! — рыдала Нэнси. — По-мо-гите! Вы-зо-вите полицию! Я попала в беду. Меня… — Голос англичанки звучал как в пустыне. Лица женщин были холодны, выражая полное равнодушие, если не отвращение. — Почему? — кричала Нэнси. — Почему вы так на меня смотрите?
Переводить ее слова было бессмысленно. Эти креолки понимали, что говорила гостья, но им она была безразлична. Нэнси трясло. Что же Филипп сказал служанкам? Какие небылицы поведал им про нее, если они ведут себя так враждебно? От такого отношения к себе бедняга сжалась. К ее ужасу и отчаянию, все женщины, как по команде, демонстративно повернулись к ней спиной, продолжая резать овощи.
Задыхаясь, Нэнси бросилась к двери в поисках телефона и угодила прямо в руки Филиппа. Они обхватили ее словно кольца змеи.
— Пустите меня! — истерично закричала женщина, в слепой ярости ударяя обидчика. — То, что вы мне предлагаете — абсурд. Отпустите меня! Отпустите!
Игнорируя причитания гостьи, Филипп грубо приподнял ее, словно охапку старой одежды. Отчаянно борясь и крича в ужасе от того, что обслуге не было до нее никакого дела, Нэнси пыталась высвободиться из железных тисков хозяина, который мрачно поднимался по большой лестнице.
— Не тратьте зря силы! — громко прервал он рыдания непокорной. — Или я заставлю вас замолчать!
— Каким образом? — взорвалась Нэнси.
Филипп остановился. Глаза его сверкали. Он в упор смотрел на женщину. Она задохнулась, почувствовав, как в нем разгораются сексуальные желания. Рот ее раскрылся — она резко втянула воздух. Прижатая к мужской груди, Нэнси остро ощутила его физическую силу. Под ее рукой колотилось его сердце — так же бешено, как и собственное. Она почувствовала, что время вдруг замерло. И тем не менее внутри нее творилось нечто неподдающееся контролю.
— Черт! — Внезапно Филипп резко наклонил голову и страстно поцеловал пленницу в губы. Недоумевая, что же он предпримет, Нэнси задрожала в его объятьях. — Успокойтесь, — грубо сказал он и распахнул дверь.
Спальня. Кровать. Глаза Нэнси блуждали по затемненной комнате. Все здесь было скромным, аккуратным и почему-то огромным. Вне сомнения, это спальня мужчины.
— Нет! — прошептала бедняга, видя, что Филипп закрывает дверь на ключ. Тот слабый свет, который шел снизу, исчез. И больше ничего не было видно.
— Я только посмотрю то, что меня интересует, — проговорил хозяин. Опустив пленницу на пол, он зажег в канделябре на подоконнике высокие свечи, которые осветили алые шелковые шторы, светло-песочные стены, высокий потолок.