Это, конечно, зависит от пищеварительной системы каждого человека, но в среднем… Хелен услышала громкие удары своего сердца. Она должна во что бы то ни стало уйти отсюда, иначе будет поздно. Отвратительный характер Харолда ей известен не понаслышке. Хелен ни разу не видела, чтобы он бил кого-то, но догадывалась, что, если его вывести из себя, он способен и на это. Агрессивную натуру Харолда выдавало его лицо, особенно сейчас, когда он приближался к сорока годам.
— Почему ты отказалась есть пудинг?
— Я же сказала, у меня аллергия на орехи, — снова солгала Хелен, надеясь, что Джон отнесет предательскую краску, залившую ее лицо и шею, на счет нервозности, а не вины.
— Ты не страдала никакой аллергией, когда мы ужинали во французском ресторане, — напомнил Джон. — Иначе не стала бы с удовольствием есть ореховое мороженое.
У Хелен округлились глаза от удивления: он не забыл это? Она, конечно, тоже помнила, что было тогда заказано на ужин, как помнила каждое мгновение волшебного вечера и подаренные им надежды.
— Ты сколько кусков пудинга съел? — спросила вдруг Хелен.
— Нисколько, — ответил Джон. — Во-первых, обед и так получился более чем сытным, а во-вторых, я не люблю сладкое.
— Правда? Ты действительно ни крошки в рот не взял? — Она не могла скрыть облегчения.
— Да, да, совсем не ел. Итак, я спрашиваю тебя снова: что ты сделала с пудингом?
Девушка опустила голову. Она поняла, что Джон не отстанет, пока не добьется правдивого ответа.
— Я положила в него слабительное и жидкий парафин, — едва слышно призналась Хелен, чувствуя, как у нее пересохло в горле.
Джон смотрел на нее молча, словно онемел от услышанного. Хелен глубоко вздохнула и добавила с вызовом:
— Может, тебе интересно будет узнать, что Харолд не заплатил сантехникам, и в отместку те не подсоединили унитазы к сливной системе в ванных гостевых комнат…
— О Боже… — успел произнести Джон, когда за дверью послышались шаги.
Хелен почувствовала, как у нее по телу пробежал холодок страха.
— Джон… — в растерянности прошептала она. Тот, бросив короткий взгляд на девушку, очевидно, понял причину ее испуга. В тот момент, когда кто-то открыл дверь в кухню, Джон молниеносно сгреб Хелен в объятия и спрятал ее лицо на своей груди.
— Что ты делаешь, — негодующе прошипела Хелен, пытаясь вырваться.
Однако Джон нашел очень простой способ утихомирить ее. Он наклонился к Хелен и, прижавшись губами к ее губам, начал целовать ее. По спине девушки поползли приятные мурашки, голова закружилась, и Хелен растворилась в крепких мужских объятиях, словно мороженое в горячем шоколаде.