Граф понял, что она хотела сказать о другом.
— Независимо от того, станете ли вы моей женой или нет, — сказал он, — я буду рад снова встретиться с вашим отцом. Я приеду в Блейк-холл около полудня, если это удобно.
— Удобно, — сказала ему Карина. — А когда Вашему Сиятельству леди Сибли будет представлять других возможных невест, вы вспомните обо мне?
— У меня такое чувство, что я вас не скоро забуду, — ответил граф. — Я считаю, мисс Рендел, что у нас состоялась весьма необычная беседа.
— Вы хотите сказать, — засмеялась Карина, — что не привыкли получать предложения от молодых девушек?
— Это одна из причин, — согласился он.
— Но, видите ли, если бы я вас не окликнула, никто бы меня вам не представил и мне пришлось бы стоять у дороги и делать вам знаки, а это было бы еще более предосудительно. Словом, мы нигде не смогли бы познакомиться… только здесь.
— Кажется, вы действительно выбрали единственно верный способ, — согласился граф. — Разрешите сказать вам, что я счастлив познакомиться с вами, мисс Рендел, и с нетерпением буду ждать завтрашнего дня, чтобы возобновить знакомство с вашим отцом.
Он поклонился. Карина сделала реверанс.
— Как вы будете добираться домой? — поинтересовался граф.
— Вы хотите подвезти меня в своем ландо? — спросила она. — Вот уж была бы сенсация! Нет, Ваше Сиятельство, я уеду так, как приехала, — через забор, разделяющий два поместья. На той стороне меня ждет лошадь.
— Вы всегда одеты так, как сейчас, когда ездите верхом? — спросил он.
— Боюсь, что да, — ответила она. — Верхом на одной из наших лошадей — в самый раз. Свыше пяти километров по такой жаре идти пешком, согласитесь, тяжело.
— Я вижу, у вас на все готов ответ, — сказал граф. — До свидания, мисс Рендел. Теперь у меня будет над чем подумать.
Она улыбнулась, и он заметил родинку с левой стороны рта. Подумал, что, если ее как следует одеть, она, без сомнения, будет иметь успех. Но, однако, не такая жена ему была нужна. Эта была слишком умна и сообразительна.
Нет, определенно, Карина Рендел не была той женщиной, которую он хотел бы видеть хозяйкой Дроксфорда. «Она красива, и, без сомнения, ей пойдут бриллианты, а еще больше сапфиры», — думал он. Граф считал, что белокурым женщинам идут сапфиры и бирюза. Ясно представил себя маленьким мальчиком. Мать, златокудрая красавица, когда у них бывали гости, входила к нему в спальню пожелать спокойной ночи в тиаре и в бирюзовом ожерелье.
«Странно, у меня никогда не было любовницы с белокурыми волосами. Жоржетта Сибли — жгучая брюнетка с изумительным цветом лица — любит рубины. Бриллианты, — думал он, — сияли бы, как звезды, в волосах Карины цвета червонного золота. А если их распустить, они, наверное, длинные. Почему-то у брюнеток не бывает длинных волос, — неожиданно пришло на ум. — У матери, например, были длинные волосы. — Он вспомнил, что, когда был маленьким, просил ее посидеть на них. — Покажи, как ты сидишь на своих волосах, мама. Папа говорит, что у красивых женщин должны быть волосы такой длины, чтобы можно было сидеть на них».