— Я… полагала… что вы не будете возражать, — пробормотала Карина.
— Не буду возражать! — опять взорвался граф. — Естественно, я буду возражать. Вы не имели права брать лошадей, которых я еще не обкатал!
— Но они выиграли гонку! — сверкнула глазами Карина.
— Такую гонку любой мог бы выиграть, — выпалил граф.
— Маркиза считается отличной наездницей, — возразила ему Карина.
— Она еще кое-кем считается, — отрезал граф. — Боже мой, неужели я должен вам объяснять элементарные основы поведения! Взяв вас в жены, я считал, что вы леди от рождения и знаете, как должна себя вести леди. Теперь я вижу, что ошибся.
— Это… нечестно! — прошептала Карина.
— Нечестно? — переспросил граф. — А то, что мне в моем собственном клубе говорят, что если малейшая сплетня о вашей выходке дойдет до королевского двора, меня все осудят, это, по-вашему, честно?
— Не может быть! — воскликнула Карина.
— Может, — резко ответил граф. — И во времена правления прежнего короля на такие поступки смотрели неодобрительно, а теперь их и вовсе не потерпят.
Карина молчала, и граф продолжал:
— Когда мы обвенчались, вы обещали вести себя осмотрительно, а сегодня я стыжусь, стыжусь своей жены! Мне стыдно, что графиня Дроксфорд вела себя как простолюдинка! — Граф сказал это, не повышая голоса, и оттого его упрек прозвучал резко и несправедливо. Карина побледнела, но продолжала храбро смотреть на него. — Черт бы вас побрал! — воскликнул граф. — Неужели вы не понимаете, о чем я говорю!
Говоря это, он непроизвольно взмахнул правой рукой, и Карина вся сжалась, ожидая, что он ее ударит, и закрыла лицо руками. Она сделала это инстинктивно и почти в то же мгновение выпрямилась, но ее жест так поразил его, что он замолчал.
Он вдруг увидел, какая она маленькая и беззащитная. Хрупкая девочка с огромными зелеными глазами на бледном лице. И то, что она испугалась и отпрянула, живо напомнило ему о жизни Карины с отцом.
— Боже мой, неужели вы думаете, что я мог бы вас ударить? — резко спросил он.
Она ничего не ответила. Граф подошел к окну и стал смотреть в сад.
Его гнев остыл. Карина еще такая юная, думал он.
Вероятно, искушение показать, как она умеет править, было слишком велико. Но она все-таки выиграла! Выиграла великолепно! Чувствовалось, что она не только опытная наездница, но и наездница, обладающая своим неповторимым стилем.
Граф стоял у окна, щурясь от солнечного света, а перед глазами стояло бледное, испуганное лицо его жены, уклоняющейся от удара.
— Лучше бы… вы меня… ударили… чем так со мной… разговаривать, — послышался тихий голос.