– - Святой человек, образумь моего мужа, -- со слезами молила Лелипак-Каныш, хватаясь за полы зелёного халата Хан-Сеида, -- он и себя и всех погубить… Казаки уж плывут по Туре и взяли городок мурзы Епанчи, а хан Кучюм думает о девичьих глазах, и его сердце смеётся на Карача-Куль.
– - Всё знаю, ханша Лелипак-Каныш, дочь Шигай-хана, -- печальным голосом отвечал Хан-Сеид. -- Но вот что я скажу тебе: смерть близко… Смерть всех сравняет: и богатых и бедных, и старых и молодых, счастливых и несчастных. Аллах велик, а мы будем молиться…
Лелипак-Каныш поклонилась в ноги Сеиду и вышла на свою женскую половину, а Хан-Сеид опустил свои святые глаза в землю, чтобы старый Кучюм не видел глядевшую из них святую печаль. О, святой человек видел всё, видел живых людей мёртвыми, видел убитыми лучших сибирских батырей, обесчещенных женщин и уведённых в неволю детей; пожары и грабёж видел он, и ещё хуже того: видел изменников, которые притворяются храбрыми и предадут родину. Но ничего не мог сказать Хан-Сеид даже Кучюму, и только святая печаль глядела его святыми глазами.
– - Кучюм-хан, сын Муртазы-хана и внук Ибак-хана, вот тебе моё слово, -- заговорил Хан-Сеид, не вытирая катившихся по седой бороде слёз. -- Да, я скажу тебе, внук Ибак-хана: твоё волчье сердце упилось давно чужой кровью, нет в тебе жалости и твои враги считали за счастье умереть, только бы не попасть в твои руки… По колени ты ходишь в грехе, сын Муртазы-хана, и твоя седая голова всегда переполнена гнусными замыслами. Ты плаваешь в чужой крови, внук Ибак-хана и давно потерял счёт убитым тобой… Правду ли я говорю, Кучюм?
– - Святой человек, ты всё знаешь и видишь, -- отвечал Кучюм, -- но ты также знаешь и то, что все ханы на свете одинаковы… Чем лучше меня бухарский Абдулла-хан, который послал тебя ко мне, и который убил шестнадцать братьев, чтобы одному завладеть отцовским престолом. Я убил хана Едигера, я убил его брата Бик-Булата, я истреблю до конца проклятую кость Тайбуги, потому что хочу быть одним ханом сибирским, а Искер всегда будет моей столицей… Когда Чингиз завоевал великую Бухару, он подарил костям Тайбуги всю Сибирь, а Сибирь всегда принадлежала хану Ибаку и его кости -- я из кости Ибака и крепко держу свою отчину и дедину.
– - Вот тебе ещё моё слово, Кучюм-хан: идут на Искер казаки, они убивают татар громом и молнией, -- заговорил Хан-Сеид, поднимая глаза. -- Вот тебе случай смыть всю кровь с себя… Проснётся твоё волчье сердце, сын Муртазы-хана, и, когда другие сделаются данниками Белого Царя или убегут в Степь, ты один будешь наводить страх на всех. Большое горе ждёт тебя на каждом шагу, но оно покроется молодой радостью, как выжженная зноем степь покрывается зелёной травой и яркими цветами от первого дождя.