Я неохотно пошевелила ресницами.
— Твое лицо... словно сошло с картины старинного мастера. Проснись! Мне надо с тобой поговорить, — услышала я тихий шепот.
Голос был низкий и ласковый. Он звучал как нежная колыбельная, и мне захотелось снова нырнуть в сон. Я опять плотно смежила веки, но один уголок моего сознания уже проснулся. Именно тот, который всегда замечал любые нелепости и любил надо мной иронизировать. Вот и сейчас, еще полностью не проснувшись, он живо отреагировал на услышанные слова. «Картина старинного мастера», передразнил он моего возлюбленного. Ха-ха! Старинная картина «Ребекка»! Ха-ха!
Несмотря на все мои попытки погрузиться опять в сладостные иллюзии, противный уголок сознания разбудил все-таки своего собрата в моем рассудке. Тот сразу встрепенулся и стал задавать провокационные вопросы. Твой возлюбленный? Кто это? Эрик? У тебя не было никого, кроме него.
Так это Эрик стоит рядом со мной? Какое счастье! Значит, не было никакого обмана. Все это только недоразумение. Сейчас я открою глаза, и он мне все объяснит. Скажет, что он меня любит и мы будем счастливы всю жизнь. Эта мысль показалась мне настолько обнадеживающей и правильной, что я быстренько опять нырнула в сон. Но, видимо, больше спать мне было не суждено.
— Проснись! — снова прошептал голос. — Проснись, пожалуйста.
Если меня так настойчиво просят, надо исполнить требуемое, тем более что оба, не захотевшие уснуть уголка сознания окончательно взбунтовались. Очнись, дура! Эрик — обманщик, никогда тебя не любивший. Никогда ты ему не была нужна. Он только использовал тебя для своего обогащения. В тот первый вечер он, возможно, лишь хотел перекусить за твой счет, но когда узнал, что у тебя квартира и не осталось никого из близких и родных, то сразу же притворился влюбленным. Если он вернулся, значит, нашел еще чем поживиться около тебя. Гони его прочь!
Наконец я смогла разорвать сладостные путы сна.
— Пошел вон! — хрипло и громко сказала я, садясь в кровати.
— Извини, но...
С моих глаз окончательно спала пелена сна. Ресницы разомкнулись, и моему взору открылась странная картина. Рядом с кроватью стоял тот самый блондин, который, по словам Энн, нес меня на руках. Мой зеленоглазый блондин! Он неуверенно переминался с ноги на ногу и протягивал мне красную розу. Символ любви!
Как поступила бы на моем месте любая другая девушка? Возможно, сразу же взяла бы себя в руки и спокойным тоном произнесла слова извинения, представилась и спросила бы имя своего посетителя. Может быть, очень смутилась бы от своей глупой выходки и запинаясь пробормотала бы что-нибудь. Моя реакция была другая.