Я чувствовала свою ответственность перед попугаем. Такой маленький, такой беспомощный и летит к черту на рога. То есть в Англию, мысленно поправила я себя. Правда, Микки по попугайным меркам маленьким и беспомощным не был. Он являл собой крупный экземпляр породы жако с огромным клювом и большими сильными лапами, но мне казался беспомощной малюткой.
— У меня цистит, — громко заявила я, не обращая внимания на смущенное «ах» сидящей рядом пожилой леди. Всегда обнаруживающееся у меня нахальство, если кому-нибудь надо прийти на помощь, меня уже не удивляло.
Своим шокирующим заявлением я добилась, что стюардесса от меня отстала. Пассажиры тоже постепенно привыкли к моим экстравагантным действиям и потеряли к ним интерес.
Время, пока горела надпись «Пристегните ремни и оставайтесь на местах», я еле выдержала и перед выходом из самолета под откровенные насмешки окружающих снова заглянула в туалет. Микки был жив и, видимо, чувствовал себя превосходно.
— Потерпи, малыш. Скоро твои мучения закончатся, — пообещала я ему.
Я вышла из самолета, дошла до пограничной стойки и встала в очередь желающих оказаться в Англии. Чувствовала я себя спокойно. Дороти была абсолютно права! Микки! Разве это контрабанда?
Все шло хорошо. Я приблизилась к пограничной стойке и протянула свой паспорт высокому худому мужчине в форме.
— Пошевеливайся, толстозадый, — услышала я свой голос, идущий не из моего рта, а откуда-то из живота, на уровне которого я держала сумку с Микки.
Пограничник вздрогнул. Стоящее рядом семейство с двумя маленькими детьми отступило назад.
— Приличная с виду девушка, а какие вульгарные словечки слетают у нее с языка, — прошептала дама своему мужу.
— Кому сказала, поворачивайся, засранец, — не унимался попугай, вещая синтезированным голосом: тембр был мой, но в нем отчетливо слышалась манера говорить Дороти.
Я с ужасом ожидала появления полиции, но пограничник, видимо, пребывал в таком же растерянном состоянии, как и я. Его профессиональный опыт подсказывал ему, что люди с моей внешностью подобные слова не произносят. Они тихи, законопослушны и вежливы. Я же вела себя как лицо, выпившее немало напитков, отнюдь не безалкогольных, и склонное к дебоширству. Если бы не столь явное противоречие и вызванный им у представителя закона шок, знакомство с полицейским участком аэропорта Хитроу мне было бы обеспечено.
— Проваливай, — еле выдавил из себя пограничник и шлепнул печать в мой паспорт.
— Спасибо, милок, — ехидно проворковал попугай.
Я опрометью кинулась вон от стойки, молясь про себя, чтобы Микки замолчал. Молитва была услышана. Попугай не издал ни звука, пока я забирала с ленты транспортера свой багаж и шла по аэропорту, направляясь к стоянке такси.