— О да, я знаю, это все дело рук леди Бриндли. Они заключали пари о том, скрепит Аласдэр наш брак в постели или нет. Как тебе хорошо известно, пари больше недействительно. Разве твой Алджернон не рассказал об этом всему обществу?
Каролина еще шире распахнула глаза.
— Да, рассказал… о, Шарли, разве не надо было? Я ему не говорила, чтобы он молчал, а ты же знаешь, какие мужчины сплетники!
— Нет-нет, я как раз надеялась на вас обоих, рассчитывала, что вы разнесете эту новость, хотя и считаю, что она никого не касается. И все-таки это был единственный способ прекратить нелепые пари.
— Но, Шарли… — Каролина замолчала. Шарлотта посмотрела на подругу. Каролина, которая не может сказать ни слова? Что-то на нее не похоже.
— Ты нездорова? Дать тебе нюхательную соль?
— Нет-нет, дело не в этом… я… я… — Каролина открывала и закрывала рот, как рыба, вытащенная на берег.
— Что? Честное слово, Каро, если ты и дальше намерена сидеть, вымучив глаза, то по крайней мере закрой рот. Только легкомысленные дурочки сидят в опере, открыв рот так, что в него запросто залетит муха.
Кажется, Каролина собралась с мыслями.
— Правильнее — «выпучив глаза», и не начинай опять про легкомысленных дурочек. Я просто пыталась сообразить, как лучше рассказать тебе новости.
— Какие новости? — Вот теперь Шарлотта обратила на подругу все свое внимание. Лорд Беверли наклонился к жене и пробормотал что-то насчет визита к знакомому в соседнюю ложу. Шарлотта терпеливо дождалась, пока он уйдет, и набросилась на подругу.
— Каро, помоги мне! Если ты скрываешь от меня что-то важное, так и знай, я всем расскажу, что ты засовываешь себе в лиф чулки.
— Шарлотта!
Чуть не половина зрителей обернулась на возмущенный вопль Каролины.
Шарлотта раскрыла веер и начала лениво обмахиваться, гоняя вокруг себя душный воздух.
— Ты не можешь быть счастливой, пока не устроишь сцену, правда?
— Я… ты… Шарлотта… — брызгала слюной Каролина.
— Так. Если ты уже разобралась с местоимениями и именами собственными, может быть, расскажешь мне свои новости?
Каролина посмотрела на нее достойным сожаления бунтарским взглядом. Шарлотта даже хотела заметить, что леди, практикующие ослиное упрямство, рискуют навсегда остаться с таким выражением лица, но ей помешал яростный шепот Каролины:
— Вот не стоит, совершенно не стоит тебе рассказывать, ты этого не заслуживаешь после своих угроз и бессовестного вранья…
Шарлотта критическим взглядом смерила грудь подруги:
— Ты хочешь, чтобы я поверила, будто все это — твое?
— Моя грудь никакого значения не имеет! — с достоинством возразила Каролина и развернула веер так ловко, что он полностью прикрыл лиф.