— Мы обеспечим вашу трансформацию. Вам есть за что бороться!
Но он, как настоящий советский человек, не хочет бороться. И тем более ни за что не хочет платить. Иван жует пиццу, тянет с ответом. Джон читает его мысли. И теряет интерес к странному москвичу.
— Кстати, мой друг, достал ли ты билет в Венскую оперу? — демонстративно обращается американец к маленькому израильтянину.
— О да, недорогой билет, за тридцать долларов, я выстоял всю очередь, зато пойду сегодня с Ингой.
Остаток обеда Джон и израильтянин говорят только друг с другом, Иван чувствует себя покинутым.
Ему этот разговор в принципе не нравится: экспансия, сетевой принцип… Что за деловые соглашения? Где гарантии, что они — помогут?
Позднее он прочел про этот кружок — Robert Burton's Fellowship of Friends (Renaissance): про него пишут разное даже американцы. В основном, хреновое мнение. Мол, их, учеников, хотят поработить, ими манипулируют. Они бунтуют и даже восстают с оружием против учителей.
Иван думает: «Всего, к чему я стремлюсь, я хочу добиться сам. Я не могу подчиняться никакой групповой дисциплине. Ни в СССР, ни на Западе. Я не могу находиться под контролем учителей. Для меня главное — свобода. Быть может, эту свободу дадут мне антропософы?»
Антропософы находятся по адресу: Зибенштернгассе, 27. Совсем недалеко от «Вестбанхофа». Его встречает маленький сухой старичок — профессор Краних. Поднимаются без лифта на второй этаж — профессор отпирает пыльный кабинет начала века. Полки книг, гербы тайных обществ, бюст Штейнера.
— Я так рад, так рад, — кудахтает Краних. — Давно, уже с начала 30-х годов к нам не захаживал русский антропософ. По этому торжественному случаю мы проведем сегодня лекцию. Вы не откажетесь?
Иван прокашливается. Перед ним, в маленьком зале, два десятка человек, в основном старики, один скрюченный полиомиелитом бородатый юноша, и — она, прекрасная сорокалетняя Розмари.
— Мы, в Советском Союзе, высоко ценим и любим идеи Рудольфа Штейнера, — начинает он приветствие. — Знаменитые художники, писатели и музыканты отдали долг жизнеутверждающей теории вечного перевоплощения. Среди них — Максимилиан Волошин, Андрей Белый, Василий Кандинский и многие другие.
Они сидят, затаив дыхание. Розмари улыбается ему. Он чувствует эротическое возбуждение: «Сейчас, после десятилетий коммунистических репрессий и гонений, это учение снова выходит на поверхность. Учение Штейнера живо, потому что оно верно!»
Раздаются аплодисменты.
«Мы, штейнерианцы Советского Союза, хотим установить связи с братьями по убеждениям на Западе, и в первую очередь в Австрии, где Штейнер сформировался как мыслитель».