У Алены Миллер накрыт стол, Иван пьет чай вместе с неким Николаем — чернявым молодым человеком, который стал известен в мюнхенской эмиграции тем, что в феврале 84-го хоронил в баварском монастыре Зееон Анастасию (Анну Андерсон). Николай уверен, что является связующим звеном с истинной династией Романовых. Презирает всех не-дворян.
Пьют чай, разглядывают старые фотографии. Николай слишком самоуверен, разговор с ним не клеится.
Входит сын Алены, Петя Миллер. Молодой голубоглазый мужчина, которого она определила работать к Крониду Любарскому в журнал «Страна и мир». Петя выполнял задания Любарского, очень рисковал, возил в Россию листовки и деньги для диссидентов. Пару раз его чуть не задержали, но парня выручили хладнокровие и природная смекалка.
Петя в стрессе, трясет головой: «Любарский совсем достал меня… это просто исчадье ада!» То, что Иван слышит, не удивляет его: он хорошо знает советских людей и их характер. Особенно диссидентский.
Пару лет спустя Любарский вернулся в Россию, стал членом Общественной палаты. Потом поехал отдыхать на остров Бали и там утонул, купаясь в Тихом океане. «Странная однако смерть», — подумал Иван, услышав эту новость. Такая же неестественная, как позже станет захоронение Бродского в Венеции. Бывших советских людей тянет на экзотику. Чем хуже безымянная могила в поле?
Алена Миллер говорит Ивану: «Сейчас к нам придет Игорь Огурцов. Это очень интересный человек, один из православных диссидентов. Вместе с Осиповым он организовал первый христианский антикоммунистический союз. Отсидел двадцать лет».
Миллер хорошо отзывается о нем: «Огурцов — приличный человек, он беден, но всегда аккуратно одет. Он очень заботливый сын. Его старые родители — тут же, в Мюнхене, они все сидят на социале».
Входит Огурцов. Маленького роста, бородка клинышком, напряженные глаза с прищуром. Немного похож на Ленина. Одет тщательно, немного театрально: галстук, светлый плащ с погончиками, шляпа. До Ивана доходит, что это стиль Хэмфри Богарта.
Миллер передает ему какой-то пакет, Огурцов благодарит и идет к выходу. Иван берется проводить его до трамвая. Ему надо с кем-то поговорить. О ситуации в России.
Они садятся в трамвай, едут до главного вокзала. И там начинают ходить кругами по вечернему Мюнхену. Огурцов очень возбужден. Ситуация в Москве тревожная, ГКЧП медлит. Когда же армия заявит о себе и восстановит Союз? У Огурцова связи в Генштабе, в дивизиях. Он с ними говорил по телефону: новости не очень хорошие.
— Наступает 21 августа, действовать надо быстро и решительно: весь план ГКЧП сейчас на грани срыва, империя в опасности! — почти стонет Огурцов. Этот разговор длится долго, часа три. Темнеет, они продолжают ходить вокруг вокзала.