Джалил-муаллим с досадой плюнул и отправился домой. По дороге он окончательно пришел к убеждению, что прокурор притворялся, так как про него доподлинно было известно, что он не дурак, а человек умный и свое дело знающий.
Джалил-муаллим еще раз порадовался и похвалил себя за то, что, не опускаясь в разговоре до лжи и притворства, не выдал себя ничем. Кроме того, он решил оставшиеся дни -в Кисловодске и в будущем в Баку держаться от прокурора подальше, как от человека неискреннего и пытающегося подняться во мнении окружающих, прибегая с этой целью к недозволенным методам.
Никакими словами не описать волнение и душевный трепет, испытанные Джалил-муаллимом при возвращении домой. Впервые ощутил он мудрость и радость, заключенные в древнем заклинании предков: "Да будем всегда мы в доме своем, с семьей своей", - провозглашенном, как только они переступили порог, Мариам-ханум, строго придерживающейся на склоне лет традиций.
Оглядел он каждое дерево в саду, не пропустил его взгляд ни одной лозы, изнемогавшей в ожидании его под тяжестью налитых гроздьев, ни одной грядки с поспевшими дынями, с горячей растрескавшейся на солнце кожей, с раскрытыми порами, из которых струился аромат густой, смешивающийся с запахами тархуна ярко-зеленого, рейхана фиолетового и летних цветов - темно-красных, бледно-желтых и нежпо-белых - в букет сладостный и благовонный, от которого кружило голову и теснило дыхание.
Не сумел бы Джалил-муаллим сказать, что за чувства одолели его, когда переступил он порог своего дома. Может быть, схожи были они с теми, что испытывает перелетная птица, вернувшаяся домой после долгой зимы с дальней чужбины, где и солнце светило в полную силу, и ясные ночи были без заморозков, и с пропитанием не худо было - под каждым камешком червячок, за каждым листиком букашка, а не по душе все, не родное - и дом строить не хочется, и семьей обзаводиться. И оставляется чужбина без сожаления в день, когда зов крови срывает с места в свирепый, беспощадный к слабым перелет. И только на родине расправляются крылья и рвется из груди не всегда складная, но всегда радостная от безмерного счастья песня.
О чувствах своих рассуждать он не любил, но, если бы в этот момент оказался бы рядом с ним понимающий человек, вполне возможно, сказал бы ему Джалил-муаллим, что совершенно он счастлив оттого, что вернулся снова домой; понял он и почувствовал сегодня, что нигде, кроме как в этом доме, на этой улице, не может быть он счастливым и не сумеет по-другому жить... Но где его найти, понимающего собеседника, достойного в такой возвышенный момент равного откровенного разговора.